Врач Сашенька, которого за долгую холостяцкую жизнь звали на экипаже не иначе как «старый козёл», заполз в умывальник.
Во рту он держал ручку зубной щётки: Сашеньке хотелось почистить зубки.
Сашенька был чуть проснувшийся: последний волос на его босой голове стоял одиноким пером.
В таком состоянии воин не готов к бою: в глазах — песок, во рту — конюшня, в душе — осадок и «зачем меня мать родила?». Жить воин в такие минуты не хочет. Попроси у него жизнь — и он её тут же отдаст.
— О-о-о-о-х! — проскрипел Сашенька, сморкнувшись мимо зеркала и уложив перо внутренним займом.— Г д е м о я а м б р а з у р а…
Хотелось пить. За ужином он перебрал чеснока, перебрал. В автономке у всех бывает чесночный голод. Все нажираются, а потом хотят пить.
«Чеснок — это маленькое испытание для большой любви»,— некстати вспомнил Сашенька изречение кают-компании, потом он вытащил изо рта ручку зубной щётки, плюнул в раковину плевральной тканью и открыл кран.
Зашипело, но вода не пошла.
— Ну что за половые игры? — застонал Сашенька и рявкнул: — Вахта!
Вахты, как всегда, под руками не оказалось.
— Проклятые трюмные. Вахта-а-а!!!
Что делает военнослужащий, если вода не идёт, а ему хочется пить? Военнослужащий сосёт!!! Так, как сосёт военнослужащий, никто не сосёт.
Сашенька набрал полный рот меди и скользко зачавкал. Воды получилось не много.
— Ну, суки,— сказал Сашенька с полным ртом меди, имея в виду трюмный дивизион, когда сосать стало нечего,— ну, суки, придёте за таблетками. Я вам намажу…
Это подействовало: кран дёрнулся и, ударив струей в раковину, предательски залил середину штанов.
Чёрт с ними. Сашенька бросился напиваться. Вскоре, экономя воду и нервы, он закрыл кран и приступил к зубам.
Хорошо, что нельзя наблюдать из раковины, как чистятся флотские зубы. Зрелище неаппетитное: шлёпающий рот удлиняется белой пеной, всё это висит… В общем, ничего хорошего.
Монотонность движения зубной щётки по зубам убаюкивает, расслабляет и настраивает на лирический лад. Сашенька мурлыкал орангутангом, когда ЦГВ — цистерна грязной воды — решила осушиться. Бывают же такие совпадения: полный гидрозатвор сточных вод с серыми нитями всякой дряни вылетел ровно на двадцать сантиметров вверх и, полностью попав в захлопнувшийся за ним рот, полностью вышел через ноздри.
Чеснок показался ландышами. Сашенька вышел из умывальника, опустив забрало. Первого же, так ничего впоследствии и не понявшего трюмного он замотал за грудки.
— Ну, ссу-ки-и-и,— шипел он гадюкой,— придёте за таблетками. Я вам намажу. Я вам сделаю…
И всё? Нет, конечно. Центральный всё это тут же узнал и зарыдал, валяясь вперемешку.