— Кто же он такой? — спросил я. — Не знаете?
— Просто Гэтсби.
— Я имею в виду — откуда он родом, чем зарабатывает на жизнь…
— Ну, и вы туда же! — лениво усмехнулась она. — Знаю с его слов, что в свое время он учился в Оксфорде.
Где‑то в глубине сознания забрезжил огонек, и кое‑что начало проясняться, однако следующая же ремарка Джордан снова смешала все карты.
— Правда, я не очень‑то этому поверила.
— Но почему?
— Трудно сказать, — решительно заметила она. — Почему‑то мне показалось, что его там и близко не было.
Кое‑что в ее словах напомнило мне давешнее высказывание девушки в желтом, мол, такой убьет — и не почешется, — но это только подстегнуло мое любопытство. Я перестал бы копаться в его прошлом, узнав, например, что он родился в болотах Луизианы или в трущобах нью — йоркского Ист — Сайда. Как раз‑таки это было бы вполне допустимо и понятно — мне доводилось слышать и более невероятные истории, но чтобы молодой человек вынырнул вот так из небытия и приобрел себе дворец на побережье залива Лонг — Айленд — это было уже слишком, даже на мой неискушенный взгляд провинциала.
— Во всяком случае, он регулярно дает балы и устраивает приемы, — заметила Джордан с чисто урбанистическим неприятием конкретности. — Обожаю большие приемы, вернее, то восхитительное ощущение анонимности и одновременно — интимности. В маленькой компании никогда не чувствуешь себя уединенно.
Неожиданно громко загудел большой барабан, и дирижер мощным басом перекрыл разноголосый гвалт веселящейся публики:
— Леди и джентльмены! По просьбе мистера Гэтсби мы исполним для вас новую композицию небезызвестного Владимира Тостофф, ставшую украшением концерта в Карнеги — холл в мае этого года. Если вы следите за прессой, то прекрасно помните: последнее произведение Владимира Тостофф стало настоящей сенсацией музыкального сезона.
Дирижер снисходительно посмотрел на притихшую публику и веско добавил:
— Абсолютной сенсацией!
Все засмеялись и зааплодировали.
— Итак, — бодро закончил он, — Владимир Тостофф, «Джазовая история мироздания».
Увы, суть произведения мистера Тостофф ускользнула от меня, поскольку после первых же мощных аккордов я обнаружил Гэтсби, который в одиночестве стоял на верхней площадке мраморной лестницы, а его взгляд с удовлетворением перебегал от одной группы гостей к другой.
Не было ничего зловещего в его внешности: приятный овал лица, смуглая от загара кожа, аккуратная короткая стрижка, словно он пользовался услугами парикмахера ежедневно. Он практически ничего не пил, и это обстоятельство не могло не выделить его на фоне безалаберного и шумного веселья. Казалось, чем раскованнее ведут себя гости, тем сдержаннее и корректнее становится сам хозяин. Под заключительные аккорды «Джазовой истории», демонстрируя свое полнейшее восхищение и потрясение, девушки игриво падали в притворные обмороки, зная, что их тут же подхватят сильные руки верных рыцарей; только Гэтсби по — прежнему стоял один — никто не падал в его объятия, ни одна изящная головка с модной в этом сезоне французской стрижкой «боб» не легла на его плечо, не подошел к нему и ни один «солист» из числа любителей импровизированного вокала, которых здесь было более чем достаточно.