…По холлу резиденции Бьюкененов гулял легкий ветерок, а мы с Гэтсби стояли у парадной двери и слышали, как где‑то внутри разрывается телефон.
— …Разве что только труп, леди, — прорычал в трубку лакей. — Мне очень жаль, леди, но это решительно невозможно. В такую жару никто из нас не рискует попадаться ему на глаза — до него опасно дотрагиваться…
Само собой разумеется, что говорил он совершенно другое:
— Да… Конечно… Сию минуту позову…
Он повесил трубку и направился к нам с лоснящимся от пота лицом, чтобы с вежливым поклоном принять наши шляпы.
— Мадам ожидает вас в салоне, — пробасил он, безо всякой на то нужды показывая нам дорогу, словно позабыв о том, что в такую жару всякое лишнее движение есть форменный афронт здоровому укладу жизни!
В комнате, надежно затененной маркизами[28], было уютно и прохладно. Словно два серебряных изваяния Дейзи и Джордан возлежали на громадного размера софе под нежно поющими вентиляторами, придерживая пальчиками подолы белоснежных платьев, чтобы их не поднимал проказник — ветерок.
— Мы не в силах и рукой шевельнуть, — застонали они в один голос.
Напудренная загорелая ручка Джордан на одну секунду задержалась в моей ладони.
— А где же наш прославленный игрок в поло, то есть мистер Томас Бьюкенен? — поинтересовался я.
В ту же секунду в холле раздались хриплые и приглушенные звуки — «прославленный спортсмен» беседовал с кем‑то по телефону.
Гэтсби стоял на малиновом ковре посреди комнаты и внимательно разглядывал интерьер. Дейзи посмотрела на него и рассмеялась своим медовым обворожительным смехом. Крохотное облачко пудры взметнулось с ее вздымающейся груди.
— Есть предположение, — шепнула Джордан, — что это звонит та самая особа.
Мы молчали. Голос зазвучал громче и раздраженнее.
— Ну, хорошо. Тогда я вообще не стану продавать вам эту машину… Я вам совершенно ничем не обязан… И вообще, что это за моду вы взяли — звонить людям во время ленча… Впредь попрошу вас…
— Ага, — саркастически заметила Дейзи, — а микрофон‑то прикрыл рукой.
— Ну, Дейзи, — попенял я ей, — ты не права. Это на самом деле добросовестная сделка. Bona fide! Я случайно о ней знаю.
Том распахнул двери, на мгновение загородив дверной проем своей атлетической фигурой, и стремительно шагнул в комнату.
— Мистер Гэтсби! — Том протянул ему широкую лопатообразную ладонь с тщательно скрываемой неприязнью. — Искренне рад… сэр… Ник!..
— Принеси чего‑нибудь холодненького! — закричала Дейзи.
Стоило ему выйти из комнаты, как она подскочила с софы, подбежала к Гэтсби, с силой наклонила его голову и поцеловала в губы.