Мы с Джордан решили оставить их наедине и собрались было уходить, но Том и Гэтсби поочередно требовали, чтобы мы обязательно оставались, словно намекали, что скрывать им совершенно нечего, а нам‑де предоставляется прекрасная возможность набраться ума — разума и окунуться в бурлящий океан страстей.
— Сядь на место, Дейзи, — Том безуспешно попытался придать своему голосу отеческие нотки. — Что происходит? Я хочу, чтобы ты мне все рассказала.
— Я расскажу вам, что происходит, — сказал Гэтсби, — происходит вот уже пять лет, а вы и не знали.
Том немедленно повернулся к Дейзи.
— Значит, ты встречалась с ним за моей спиной уже пять лет?
— Не встречалась, — сказал Гэтсби. — Да мы и не могли встречаться. Но все эти пять лет мы любили друг друга, старина. Видите, а вы и не знали…
— Ну и? — Том самодовольно откинулся на спинку кресла, сцепив пальцы на животе, как настоятель перед клириками, но тут же от его «благочестия» не осталось и следа. — Да вы… вы — сумасшедший! — закричал он. — Я не знаю и знать не хочу, что там было у вас пять лет тому назад, когда я не знал Дейзи, но, будь я проклят, если понимаю, как это вы умудрились приблизиться к ней ближе, чем на милю, разве что доставляли с черного хода товары от бакалейщика. Но это не так уж и важно, зато все остальное — это наглое и беспардонное вранье. Дейзи любила меня тогда, любит она меня и сейчас.
— Нет, — сказал Гэтсби, покачав головой.
— Любит! Любит! Беда в том, что временами ей приходят в голову разные глупости, и она сама не знает, что делает. — Том глубокомысленно покачал головой. — Более того, и я ее люблю. Всякое бывало, в смысле, и я позволял себе иногда покутить или свалять дурака, но всякий раз, заметьте, возвращался, храня верность в душе только ей одной.
— Ты отвратительный… низкий человек, — сказала Дейзи. Она повернулась ко мне и спросила осевшим и полным презрения голосом: — Знаешь, почему мы уехали из Чикаго, Ник? Просто удивительно, что тебе до сих пор ничего неизвестно о его похождениях.
Гэтсби подошел к Дейзи и встал рядом с ней.
— Дейзи, все это уже в прошлом, — твердо сказал он. — Больше это не имеет никакого значения. Просто скажи ему правду — скажи, что никогда не любила его. Скажи — и покончим с этим раз и навсегда.
Дейзи смотрела на него невидящими, полными слез глазами.
— Как же я могла… Как же я могла любить этого человека… Ведь он…
— Дейзи, ты никогда его не любила.
Дейзи пребывала в нерешительности, она беспомощно посмотрела на меня и Джордан, словно искала у нас поддержку, посмотрела так, будто до нее только что дошло, что она делает то, чего никогда не рискнула бы сделать. Но мосты уже были сожжены, и отступать ей было некуда.