Остальные обязанности членов учкома класса распределились более традиционно, по способностям: Генка Воронов — хозяйственник, Коля Шушин — физорг, Наташа Барабак, дочь врача, — санорг, Оля Бабушкина — культорг, Зина Седова — секретарь и Сева Колосов — редактор.
Мы вышли во двор, чтобы объявить ребятам окончательные результаты. Мужская половина избирателей не теряла зря времени и вовсю «давила масло», то есть сидящие по краям скамейки нещадно теснили серединных, выдавливая их с места. При нашем приближении мальчишки утихомирились. Девочки веером окружили скамью. Все лица крупным планом изображали нетерпение и обращались в мою сторону. Почетное право огласить список комитета счетная комиссия доверила мне. Я был не тороплив. Так положено по сану старшего советника.
— Как-то вы неладно разместились, — заметил я, — а в чем дело — не пойму.
Мальчишки, как по команде, вскакивают, предлагая мне место.
— Нет, все равно не то.
Выручает всех бывалый Сашка Кобзарь.
— Эх, вы! Не поймете! Надо, чтобы девочки сидели, а мальчики стояли. По этикету!
Где Сашка добыл слово «этикет» не знаю, но это то, что мне нужно. Девочек уговаривать не пришлось. Они охотно заняли всю скамью, усадив меня в серединке. Своим «этикетом» Сашка растрогал девчоночьи сердца настолько, что весть об его избрании старостой класса они встретили аплодисментами и, потеснившись, усадили рядом. Нашлись почетные места и остальным членам комитета.
— Вот расселись, — удивился Юрка Вертела, — точно как сниматься!
Тотчас же отозвались фотографы. Ближе всех жил Сева Колосов. Его и послали за аппаратом.
Тем временем мы напутствовали наших избранников. Все сходились в одном: выбрали — значит надо уважать и слушаться. Но и комитетчики чтобы не спали! Пусть каждый придумает свой план. Да поинтереснее!
— Чтобы ни одной новой картины не пропускать! Слышишь, Оля?
— Что твое кино?! Кино можно и по телеку посмотреть. Лучше в поход на воскресенье пойти.
— Точно! Григорий Иванович, пойдем в поход?
— Как комитет решит. Я лично советую.
— Сашка, решай!
— Кого побаиваться-то! Все решу!
— Решу или решим? — допытывается Оля.
— Решим, ладно.
Прибегает, запыхавшись, Колосов. Помогаю ему рассадить позирующих и тут замечаю, что нет Сомова. Удрал. Незаметно пересчитываю остальных.
— Вертела, кончай строить рожицы! Сделайте умное лицо, кто может.
Мы пытаемся следовать Севкиным указаниям.
— Ш-ш-шпокойно! Ш-ш-нимаю! Ш-ш-ш-портил! — щелкая, возвещает фотограф.
Проводив ребят до ворот, я возвращался в учительскую упругим спортивным шагом. Сделан первый негатив, на котором не проявится ни одного хмурого лица. Штука!