— Я ему, поганцу, вотру очи! Ишь чего надумал, бисов сын! Я ему покажу, как ридну мать обманывать! То-то же чуяло мое сердце, что неладно тут. Все хотела наведаться, да на вас понадеялась. Хлопцы хвалились: и такой, и сякой, и строгий. Где же ваша строгость, колы вин брешет, як собака?
Я старался как мог смягчить удар. Обещал сделать все, чтобы такое не повторилось больше. Но женщина плохо слушала меня и собралась уходить с твердым намерением содрать шкуру с непутевого сына. Я напомнил ей о собрании. Она безнадежно махнула рукой.
— Какое еще собрание? Спасибочки, порадовали уже мою душу.
Наконец, вняв моим доводам, она нехотя отправилась со мной, не переставая бормотать проклятья в Ленькин, а косвенно и в мой адрес.
На площадке возле нашего класса уже собралась небольшая группа родителей. Я поздоровался с ними и пригласил в класс. «Десять человек», — успел я пересчитать размещавшихся за партами. — «А ведь уже ровно шесть». Посоветовался: как быть? Мнения разделились. Одни настаивали на том, чтобы начинать (все равно все не придут), другие предлагали подождать немного.
— Я лично думаю, — сказал высокий благообразный старик с бородкой клинышком, — если не будет кворума, собрание надо перенести.
— А кто он такой, ваш Кворум, чтоб из-за него все страдали? — недовольно возразила Горохова. — Мабудь, он зовсим не прийдет.
Горохова как в воду глядела. «Кворум» не пришел, хотя мы его прождали целых полчаса. Все это время я старался на совесть как-нибудь занять свою аудиторию. Перед тем как начать перекличку присутствующих, я попросил не сразу отзываться и дать мне возможность самому решить загадку: кому принадлежит названная фамилия. Получилась занятная игра, облегчившая не только мне, но и родителям знакомство между собой.
— Бабушкина! — Я окинул внимательным взглядом повеселевшие лица в надежде встретить умные карие глаза Оли, характерный выпуклый лоб, густые вьющиеся волосы. — Вы?
Моложавая миловидная женщина, к которой обращен мой вопрос, отрицательно качает головой.
— Всю жизнь мечтала иметь дочку, — смеется она, — но вышло не по-моему. Я мать Юрия Вертелы.
— Вы — Вертела? Не может быть! — возразил я ей в тон. — Почему же тогда вы сидите спокойно, не толкаете соседей, не выкрикиваете, не ходите по классу?
— Боюсь, что вы меня выставите из класса.
— Если бы он хоть этим пошел в вас! — вырвалось у меня. — А от Бабушкиных, значит, никого нет?
— Есть, как же, — поднял руку старик с бородкой. — Вы проиграли. Правда, не совсем. Я — Олин дедушка. Родители в настоящее время находятся в длительной командировке.