Год - тринадцать месяцев (Мхитарян) - страница 48
— Бегать-то он мастер. Две недели бегал от меня на свои тренировки. А вот что у него в табеле будет?
— Поговорим на собрании. Пока берегите здоровье, чтобы хорошенько поболеть за него.
Едва я представился еще нескольким гостям, как с «восточной трибуны» разнесся вопль малышей:
— Бегут! Бегут!
От разноцветных маек расцвела и повеселела площадка. Ребята разбирались по звеньям.
Забег на сто метров открывали самые неперспективные бегуны: Сева Колосов, человек задумчивый и далекий от спорта, нешустрый Митя Васнев и тяжеловес Малинин.
Главный судья Готя Степанов поднял над головой предмет восхищения всех мальчишек — настоящий стартовый пистолет.
Последнее напутствие тренеров и…
— На старт! Внимание!
От звонкого выстрела бегуны вздрогнули и помчались, сразу же образовав треугольник с Борькой и Митей по бокам и отставшим Севкой посредине. Со всех сторон, подгоняя, понеслись такие отчаянные крики, словно спор решался не резвостью ног бегунов, а прочностью голосовых связок болельщиков.
— Давай, давай! Жми!
— Сев-ва-а! Что ж ты!
— Красная майка! Не отставай!
— Борик! Борик!
Борик? Так могли звать Малинина только домашние. Я оглянулся на голос. Он принадлежал сухощавому мужчине в чесучовом костюме. «Наверное, отец», — подумал я. Но было не до него. Я болел за Леньку Горохова. Отстраненный от соревнований в наказание за подделку дневника, он явился на спортплощадку вместе с Васневым, и теперь, когда на друга навалилась такая непосильная ответственность, Ленька старался помочь как мог. Несмотря на угрозы судей, Горохов бежал рядом с Васневым, подбадривая, кричал и, упрашивал, обгоняя, протягивая руку, и, казалось, будь это в Ленькиных силах, отдал бы другу свои быстрые ноги и сильное верное сердце. Но чудес не бывает. Митя выдыхался. Его обходил Борис. При его массе достаточно было скорости, которую он развил еще задолго до финиша. Выпятив, грудь колесом, Борька толкнул ленту, но вдруг заспотыкался и, приземлившись, проюзовал на всей плоскости. Первым возле Бориса оказался человек в чесучовом костюме. Он легко поднял незадачливого победителя за плечи.
— Папа! Ты пришел все-таки, — проговорил Борис, пряча за улыбкой слезы. — Чья победа?!
— Твоя, твоя, — проворчал отец, стирая платком пыль вокруг алых пятнышек на Борькиных коленях. — Врач у вас тут есть?
— А вот наша докторша, — показал я на подоспевшую Наташку.
Но та не нуждалась в представлении. Став на колени перед Борисом, она раскрыла свой чемоданчик и достала флакон.
Малинин, глядя, как Наташка намазывала Борькины колени зеленкой, спросил: