Спустя несколько дней после внедрения «часового» времени на углу их лужайки появился свежий столбик с маленькой белой табличкой. По стилю она напоминала предупредительный знак, стоявший во дворе мистера Валенсия и оповещавший прохожих о том, что «данное владение находится под охраной системы безопасности „Сейфлюкс"». Новая табличка Тома и Карлотты гласила: «В этом доме живут по реальному времени».
— Мама думает, что они торгуют наркотой, — сказала мне однажды Гэбби. Их участки располагались по соседству. Словно подтверждая слова дочери, мама Гэбби, юрист по образованию, процокала мимо окна на высоких каблуках и в темно-синем костюме. — Она считает, что Том с Карлоттой выращивают дома травку.
— Ты тоже так думаешь? — спросила я. Мы сидели у Гэбби в комнате.
— Нет, конечно. Это бред полный, — ответила она. — Просто мама уверена, что любой необычный человек — преступник.
На внутренней стороне правого запястья Гэбби виднелась запекшаяся корка в форме солнышка и идеального полумесяца. Когда ее родители заметили эти порезы, то сразу отправили дочь к психиатру, которого она с тех пор посещала еженедельно.
— Прикинь, я по Интернету познакомилась с одним парнем. Он говорит, что скоро будет революция, — продолжила Гэбби.
— Это как?
— Он считает, что миллионы людей восстанут против времени по часам.
Пока мы закупали лампы, имитирующие дневное освещение, и вешали плотные шторы, чтобы иметь возможность спать белыми ночами, несколько тысяч американцев решили жить в согласии с настоящими сутками. Они утверждали, что человеческий организм может адаптироваться к природным изменениям. Их внутренние биоритмы уже начали перестраиваться, постепенно растягиваясь, как резина. Эти люди просто спали дольше, чем обычно, а потом бесконечно бодрствовали и ели четыре раза в сутки.
Иногда посреди ночи я слышала, как Том и Карлотта работают на своем участке. Солнечными вечерами, пока все соседи пытались уснуть, они возились в саду. Помню, как в абсолютной тишине раздавались их голоса, позвякивание металлических садовых ножниц и шорох сандалий по подъездной дорожке. Наличие двух временных измерений в одном пространстве наводило на мысли о привидениях.
В ту неделю на естествознании наши бабочки вылупились из коконов. Это произошло во время последнего, пятого урока, на рассвете. Так мы узнали, что бабочки практически всегда рождаются по утрам.
— Видите? — сказал мистер Дженсен, держа в руках чашку кофе. — Бабочек не обманешь. Они знают, когда наступает утро.
Мы наблюдали за трепетом и судорогами бабочек, а потом за тем, как они взмывают в небо. В отличие от них, мы знали, каким коротким и трудным будет их век.