— Виконтесса,— показал он глазами вслед закрывшейся двери.— Двоюродная правнучка Верещагина — он ведь был уроженец нашего города.
Если считать Череповец провинцией, то в некоторых отдельно взятых местах этой провинции жить умели.
Больше всего директору понравилось предложение заплатить наличными долларами.
— Какие вопросы,— он мотнул сдобным лицом, примечательным подбритыми усиками и продольным пушистым клоком эспаньолки на круглом, как пятка, подбородке.— Уж для легендарного российского крейсера сделаем все в лучшем виде, оглянуться не успеете.
Распоряжения улетели в селектор. Явившийся зам строевым шагом убыл следить лично. Вплыла гейша и, ставя арманьяк на жостовском подносике >{33}, коснулась плеча Ольховского грудью.
— А вы пока отдохните,— обволакивал директор, ласково поедая его глазами.— За вас кто остался? Старший помощник? Ну вот. У бригадира телефончик в кармане будет, я распорядился о прямой связи, все и передадите. Я вас не должен так отпустить, раз уж случай выдался.
— Случай,— сказал Ольховский.— Выдался, это верно. А почему она виконтесса?
— Дворянское собрание пожаловало.
— Какое дворянское собрание?
— Простите, Петр Ильич, разрешите спросить прямо: вы монархист?
— Почему монархист? — удивился Ольховский.
— Как же. Офицер российского флота. Интеллигентный человек.
Ольховский промычал.
— Во всяком случае, вы не похожи на демократа.
Согласиться с этим было легко.
— У вас лицо человека, верного традициям и долгу.
— Вы прямо физиономист.
— Не льстите, я просто умею различить благородство. Ваша должность, ваш поход, ваше присутствие здесь ясно указывают на…
Директор не сказал, на что они указывают, а вместо этого нажал кнопку, и над полом вплыла гейша, опустив глаза.
— Большой бювар! [5] — торжественно приказал директор, и она на двух руках внесла кожаный с золотым тиснением и золочеными пряжками бювар форматом так примерно ин-фолио [6]. Ольховский еще удивился, что тащит она его без видимой натуги, лишь румянец на смуглых щечках выдавал вес груза.
Ловко сложив вес на стол перед директором, она вынула из держателя ручку в виде гусиного пера и подала с поклоном.
Директор откинул крышку, начеркал на верхнем листе несколько слов и размашисто подписался. Потом достал из стола спиртовку и палочку сургуча, зажег, подержал и пришлепнул на лист сургучную печать. Ольховский следил за манипуляциями, уводя глаза от секретарши.
— В силу данных мне полномочий,— возвестил директор, воздев лист перед собой,— и как уездный предводитель дворянства, облеченный доверием собрания, я возвожу вас, капитана первого ранга Ольховского Петра сына Ильи, в баронское достоинство.