— Не понимаю, о каких магических силах вы говорите.
— Лахлан в тот день, когда… вас похитили, все рассказал мне.
«Ну разумеется, он все рассказал Эйдану», — сообразила Сирена.
— Я каждый день пыталась найти его, но не смогла, — ответила она.
Эйдан побледнел.
— Уж не думаете ли вы?.. — начала Сирена, но тут же поняла свою ошибку.
Что бы ни испытывал Эйдан по отношению к ней, их объединяла любовь к Лахлану. Сирена положила ладонь на руку Эйдана.
— Я думаю, что почувствовала бы, если бы он… ушел.
— Думаю, я тоже почувствовал бы, — ответил Эйдан, поглаживая большим пальцем ладонь Сирены.
Сирена вновь почувствовала нежность. Она откашлялась, сбрасывая наваждение.
— Но почему он пошел в Лондон? — спросила она.
Эйдан поморщился:
— Он получил письмо.
— От женщины? — спросила Сирена.
— Почему вы спросили об этом? — произнес Эйдан, пристально глядя на Сирену.
— Не знаю, возможно, потому, что я видела вас и брата всегда в обществе женщин. И постоянно в объятиях…
Сирена умолкла, понимая, что сказала лишнее. Эйдан смотрел на нее, сжав губы.
— Что вы имели в виду? Когда вы нас видели? И где были вы?!
Сирена покраснела.
— Я не хотела говорить. Просто своими привычками вы ничем не отличаетесь от мужчин в нашем королевстве.
— Не обманывай меня, Сирена.
Возможно, Сирене следовало сразу сказать Эйдану, что он не пропустил ни одной юбки. Но это было глупо, поскольку Сирена не считала себя его женщиной. Пусть делает что хочет, ей все равно. Но Лахлан… Если его заманила в Лондон очередная подруга, то она, Сирена, имела право знать это.
— Моргана, моя мачеха, действительно могла возвратить меня сюда по первому моему слову. Но то, что она показывала мне… Ну хорошо, она показала мне вас и Лахлана.
Не в силах продолжать, Сирена взмахнула руками. Эйдан взял ее подбородок в ладонь, чтобы встретиться с ней взглядом.
— Соблазн заставил вас возвратиться сюда? — спросил он.
Под гипнотически пристальным взглядом Эйдана Сирена почувствовала, как просыпаются, оживают старые, казалось бы, забытые чувства. Эмоции нахлынули на Сирену.
— Да… да, — сказала она, словно убеждаясь в их искренности.
Сирена не видела глаз Эйдана и не могла понять его реакции на это признание. Эйдан смотрел чуть вниз — на губы Сирены. Он переживал то же, и Сирена почувствовала это, когда он провел дрожащим большим пальцем по ее нижней губе. Когда же он посмотрел Сирене в глаза, она увидела в них страсть.
— Но почему, почему?! — проговорил он.
«Потому что я любила вас, вашего брата, потому что не знаю, кого люблю больше». Так выглядел бы честный ответ. Но разве могла она сказать такое Эйдану?! После этих слов он оттолкнул бы ее. Губы Эйдана прижимались к ее разгоряченной щеке и шептали в самое ухо: «Скажите же».