При упоминании о Давине на лицо Сирены легла тень. Эйдан видел, что она едва сдерживает слезы.
— Почему ты плачешь?
Сирена вытерла щеку рукавом платья.
— Я не плачу. Сегодня вечером Лахлан говорил со мной. Он настолько слаб, что его голос больше походил на шепот. Он там один и не хочет, чтобы мы приезжали. Лахлан предупредил об опасности и сказал, что уже слишком поздно, чтобы что-либо можно было сделать.
Сирена положила голову на колени Эйдана. Тот закрыл глаза, пытаясь не думать о том, что пришлось пережить его брату. Слова Давины не шли у него из головы. Он просто не мог все рассказать Сирене, во всяком случае, не теперь. Единственное, о чем он жалел, — это то, что она была одна, когда Лахлан связывался с ней.
— Не волнуйся, мой ангел, мы придем на помощь вовремя, — успокоил ее Эйдан. — Ты это хотела мне сказать, когда связала Коннора и пошла за мной?
Сирена едва заметно кивнула, и Эйдан погладил ее волосы. Он был поражен, когда узнал, что Сирена ради него рисковала жизнью.
— Господи, Сирена, я как подумаю, что могло случиться с тобой… Тебе следовало идти сразу в большой зал, а не…
— Что я и сделала, — ответила Сирена, глядя на Эйдана, в глазах ее стояли слезы. — Я пошла в большой зал, нашла тебя, но ты был слишком занят Давиной, чтобы меня заметить.
Сирена поднялась с кровати. Эйдан попытался удержать ее, но она решительно отвела его руку.
— Вы так мило пошли в ее комнату, что у меня не хватило решимости потревожить вас.
— Ничего личного, Сирена. Она боялась за свою жизнь, за жизнь своего ребенка и просила у меня защиты. А я… я только слушал ее…
— А кто обнимал ее, прикасался к ее животу, словно это был его ребенок?
— Мой?
— Ну может, не твой, но ты ведь хотел этого?
Сирена сложила на груди руки, и ее ладонь легла на живот, как тогда рука Эйдана. Увы, Сирена была права. Эйдан и Давина любили друг друга. Но Эйдан этого не хотел и потому в дальнейшем избегал интимных встреч с ней. Эйдан знал, что Сирена хочет от него ребенка, только боится, что это дитя не будет любимым, как не любил Лахлана его отец.
— Сирена, с тех пор как я последний раз видел Давину, прошло почти четыре года. Этот ребенок просто не может быть моим. Иди сюда!
Эйдан потянул Сирену за руку, и она неохотно шагнула к нему.
— Возможно, это даже не ребенок Джона Генри, — продолжил он. — Скорее всего это ребенок Джариуса, брата Урсулы. Вот кто стоит за всем этим безумием, которое здесь творится! Давина подслушала, как Урсула рассказывала своим людям о жертве невинного младенца. Это собираются сделать во время церемонии, и Давина боится, что они имели в виду ее ребенка. Ты понимаешь, что я не могу отказать ей в защите?