Она ласкала бархатистую морду оленя и горестно вздыхала. Наступил тот момент, когда она увидела своего брата. Он был столь же красив, как мужчины в ее королевстве. Столь же белокур и с такими же глазами. Впрочем, его брат тоже был по-своему красив.
Сирена нахмурилась. Рассудок ее бунтовал против этой мысли, но сказать иначе значило бы покривить душой. Эйдан был и красив, и силен, и не был обделен добротой и нежностью. Но при всем при том, подумала она, он был просто властным животным.
Сирена положила руку на грудь, вспоминая, как совсем недавно тут лежала его большая прохладная рука, успокаивая горящую кожу. Воспоминания о пальцах, которые нежно поглаживали ее соски, вызывала трепетную дрожь во всем теле. Ей так хотелось, чтобы он продолжал прикасаться к ней, целовать ее. Никогда еще у нее не было такого чувства, таких желаний. То, что Эйдан опасен, Сирена поняла с самого начала, и теперь ее единственным желанием было вместе с Лахланом отправиться подальше отсюда.
Дверь со стуком распахнулась, и в полутьму конюшни влетел Лахлан. Заметив Сирену, он замер от удивления.
— Извините, не знал, что вы здесь.
Потерев ладонью темную щетину, он опустился рядом с ней.
— Что это у вас?
Олень зашевелился, приподнял голову, и Сирена подумала, что, должно быть, от волнения слишком сильно зацепила его пальцами.
— Ваш брат стрелял в него, но я думаю, что он скоро поправится.
Сирена улыбнулась, все еще не веря, что перед ней сидит ее брат. Тот мальчик, который являлся к ней во снах, вырос и, пока еще не зная этого, обрел семью.
— Вас слушается лесной олень, и мой брат позволил вам взять его на конюшню? — удивленно спросил Лахлан.
Сирена в ответ лишь кивнула, и Лахлан перешел на шепот:
— Должно быть, Эйдан увлечен вами больше, чем я мог себе представить.
Чувствуя, что краснеет, Сирена поспешно ответила:
— Он не увлечен мной, а я не увлечена им.
Ей совершенно не хотелось говорить и даже думать об Эйдане. Ее интересовал только ее брат.
На его красивом лице появилась усмешка.
— Нет? Тогда, может быть, нам стоит узнать друг друга получше, — то ли спросил, то ли предложил Лахлан, оглядывая ее с ног до головы.
Затем он намотал на палец локон ее волос.
Словно очнувшись от ночного кошмара, она хлопнула его по руке.
— Прекрати, Лахлан! Я твоя сестра.
Лахлан нахмурился и озадаченно размотал палец.
— Да ты свихнулась, у меня нет никакой сестры.
Сирена не планировала столь скоро рассказывать Лахлану правду, но раз уж так получилось, выбора у нее не было.
— Есть, — ответила она. — У нас один отец. Именно он просил меня отправиться в ваше королевство и вернуть тебя на Волшебные острова.