Естественно, сначала была сцена примирения с искренним уверением слабой и прекрасной стороны, что впредь никогда. Полнейшее повиновение и никакого волюнтаризма. Потом переправились на лодке, в обвод острова…
Помню, как-то хохотал от души над геологом, спросившим у чукчи в лодке, на веслах которой сидела беременная женщина: «Что он делает?», и получившим ответ: «Жену в роддом везу». Мои женщины хоть и не беременны, тьфу-тьфу-тьфу, ну так и я не чукча. А посему место на веслах мне было уготовано по умолчанию. Ничего, приноровился, поднатужился и… справился. Трудно с непривычки, но и не бином Ньютона.
Дальше передвигались ломаным зигзагом. Ориентируясь по приметам… Очевидным девушкам и скрытым для меня. Пока я окончательно не потерял терпения и не поговорил по душам с подселенцами.
Получив очередное восемьсот шестьдесят четвертое, последнее китайское предупреждение, ввиду инсинуаций по поводу системы проветривания чердачных помещений и обещание кое о чем подумать вслух, дух моего тезки постарался изо всех сил. И благодаря его усилиям я узнал об этих болотах все! Сразу полегчало. Привычный к болотистой местности, Влад Твердилыч просто видел: куда надо шагнуть, а в которую сторону, невзирая на заманчивую гладь, соваться нельзя ни в коем случае.
А примерно спустя полчаса я обратил внимание, что хлюпанье и чваканье, производимое вразнобой нашим трио, превратилось в слаженный дуэт. Оглянулся и не увидел Милки.
Хорошо, мы не успели далеко уйти. И то, трясина уже успела втянуть девчонку по пояс. Вроде не страшно, но у пигалицы от талии до подбородка всего ничего, чуть больше пяди… моей. А главное, глазенками сверкает, на личике вся прямо, как луна белая, и молчит… Но вилы не выпустила. Так мы ее и вытащили. Сперва подвели поближе, как большую рыбу, чтоб не сорвалась, а потом и на ноги поставили. Трясется, дрожит, зубами такую дробь выбивает, что аж самому холодно стало, и опять молчит.
— Эй, чудо, ты пискни хоть что-нибудь. Или совсем онемела со страху? Нас почему не позвала?
— Т-т-так… гоб-блин-ны м-м-могли… ус-с-слышат-т-ть…
Мать моя женщина, а отец мужчина! Она, оказывается, в героиню поиграть захотела. Партизанка, дочь партизана! Медаль за проявленное мужество посмертно получить вздумала.
Пощечина хлестнула, как выстрел. Каюсь, не сдержался. Хоть и зарекался!.. Но ведь на них никаких нервов не хватит. Если б не Листица, девчонка точно опять улетела бы на глубину. А так только качнулась всем телом.
— Спасибо…
Порву, как тузик грелку! Своими руками задушу дуру, чтоб потом совесть не мучила. Идиотка! Что она там бормочет?! Какое еще на фиг «спасибо»? Кому «спасибо»?! Мне?..