О! Это ж я, считай, в деревне. Минут пятнадцать ходьбы — и буду на месте…
И тут я вспомнил автобус, крик водителя, удар…
Недоуменно огляделся. Подождите, граждане дорогие, если была авария, то где покореженный остов автобуса, битое стекло?.. Это ж я, так понимаю, вместе с ним наружу вылетел? И почему я очнулся не на обочине, а за много метров в глубь леса? У меня что — повышенная летучесть обнаружилась? Да ладно, бог с ней, при авариях и не такие курьезы случаются. Однажды грузовик в поворот не вписался и с пригорка навернулся. Раза три через себя его перекинуло, а потом еще и в ясень приложило. Короче, машину увезли на металлолом, как не поддающуюся восстановлению. Водителя — в больницу отправили. К счастью, живого. А смешное во всей этой, в целом грустной истории — то, что шофер вез в кабине молоко в трехлитровой стеклянной банке. И вот она не только не разбилась, а даже хлипкая капроновая крышечка с горловины не слетела. Так и лежала себе стеклотара на полике — полная и целехонькая. А вы говорите!.. Поэтому личному рекорду на дальность полетов я не стал удивляться, а вот — куда с места аварии подевались все остальные участники происшествия, как и сами следы такового, понять не мог.
Ладно, мы и это запишем в странности и разборки отложим на потом. Странность странностью, но было бы гораздо хуже, если бы вокруг валялись раненые пассажиры и никто не спешил на помощь. Приходилось, знаете ли, видеть… Не самое приятное зрелище. А с непонятками утром разберемся. Как завещает армейская мудрость: «Потому что сапоги надо чистить с вечера, чтобы утром надевать их на свежую голову».
Приняв вполне разумное решение, я подхватил вещи и потащился дальше, запоздало удивляясь изрядному весу чужого баула.
Солнце к тому времени совсем село, от реки потянуло туманом и, поскольку луна не торопилась на свое рабочее место, темень сгустилась нешуточная.
Наплевать, в родных местах я мог ходить не только с закрытыми глазами, но и в любой степени опьянения. Проверено… Автопилот не подводил ни разу. Где бы я ни отключился, — в обзаводящейся усами юности разные коллизии случались, — просыпался всегда в своей комнате. В крайнем случае — на сеновале, но обязательно на своем подворье.
Мимоходом удивился роще, в которую меня выбросило из автобуса, — раньше там общественный сенокос и дорога на кладбище были. Но ведь за пять лет многое могло измениться. Успокоенный этой мыслью, я побрел домой, сгоряча не сопоставив не такой уж и большой интервал времени с вековым возрастом деревьев…
Дом стоял на месте. Правда, напрочь исчезла вся изгородь. И в виде стальной сетки, натянутой между бетонными столбцами, для отделения частной территории от территории общественной. И в виде невысокого штакетника, декоративно ограждающего место для сидения, хождения, курения и прочих передвижений хозяев, — от сада и огорода. Кстати, вместе с опорными столбами. Но в наше время подобной метаморфозой никого не удивишь. Оставленное без присмотра имущество имеет свойство растворяться, как сахар в кипятке. Тем более за цельную пятилетку… Хорошо хоть дом не растащили по досточке да по кирпичику… Мало ли у кого из соседей какая срочная неудовлетворенность в стройматериалах образовалась?