Гхнол зло сплюнул наземь, явно расстроенный. Он-то вознамерился покончить с глупым человечишкой одним броском, а теперь придется еще повозиться. Это в такую-то жару… Наемник нагнулся и поднял с земли увесистую булаву, устрашающе шипастого вида, резонно решив, что его меч-недоросль или нож-переросток с моим клинком тягаться не сможет.
Так, что мы знаем о булаве?
Дробящее оружие, поражающая энергия которого возникает в результате произведения массы набалдашника и момента плеча, плюс сила самого воина. Ага, раззудись плечо, размахнись рука… А мы что можем этому противопоставить? Да все ту же геометрию. Что является кратчайшим расстоянием между двумя точками? Верно — прямая линия.
Рассуждая самим краешком сознания, я тем временем изображал на поляне нечто напоминающее финскую летку-енку. Помните, как там? «Это летка-енка, это летка-енка, это летка-енка вам говорят. Два шага налево, два шага направо, шаг вперед и три назад».[4] При этом я едва удерживал от глупости рвущегося в бой покойного тезку. Который, кстати, в легионе тоже не подводником в обозе служил и к гхнолам, соответственно, имел личный счет. Поскольку вот такой копьеметатель и отправил его к праотцам, когда Твердилыч был связан боем с двумя гоблинами и никак не мог уклониться…
Собственно весь этот хип-хоп был нужен мне исключительно с одной целью: развернуть наемника гоблинов лицом к солнцу. Ибо адекватный ответ интервенту требовал внезапности, иначе мои шансы, превратиться в котлету «по-киевски», то есть в фарш с торчащей косточкой, резко увеличивались. Двигался плод кровосмешения видов и в самом деле чертовски быстро.
Еще один ложный выпад, отскок, шаг в сторону и — результат достигнут. Моя тень разлеглась между нами темной перемычкой. Мостом в вечность. И кому-то из нас предстояло сейчас туда шагнуть.
Гхнол присел, примерился, взметнул булаву над головой и прыгнул вперед, резко сокращая дистанцию. Видимо, решив, что я, как и добрый десяток поединщиков до этого, отшагну назад, а он, подгадав момент, когда вес моего тела будет перенесен на опорную ногу и потому дальнейшее перемещения корпуса не произойдет, со всем прилежанием влепит мне по голове своей ежеподобной болванкой.
Резво прыгнул…
И наверняка успел еще удивиться, почувствовав, как нанизывается на острие меча. Я сам не пробовал, тьфу-тьфу-тьфу, но думаю, что это неприятное ощущение. Очень… Смертельно.
Гхнол так и замер, парализованный болью, с поднятой в замахе рукой. Его полный ненависти взгляд нашел мои глаза. Боец явно хотел что-то сказать, но жизнь уже покидала его еще мгновение тому такое сильное и ловкое тело. Гхнол дернулся, захрипел и повалился навзничь. Так и не выпустив булаву. Словно окаменел…