— Ну как, господин ефрейтор, — обратился к нему вошедший в комнату Аким Никитыч. — Нравится квартира?
— О да! Весьма приличный дом.
— Фрицу Карловичу тоже здесь нравилось, — похвалился лавочник. — Ну а теперь прошу вас отобедать. Доченька, собирай на стол!
— Сейчас я, — оживленно отозвалась Ганна.
«Вот и пойми ее! — удивился старик столь быстрой перемене в настроении дочери. — То губы надует и слова от нее не добьешься, а то вдруг засияла вся, точно под венец ее с милым ведут».
— Эй, хозяин! Где ты там запропастился? — позвал лавочника кто-то из покупателей.
— Извините! Опять меня требуют, — поклонился гостю старик и вышел.
Ганна пошла следом за ним на кухню. Старик остановился у двери и, придержав рукой поравнявшуюся с ним дочку, шепнул:
— Ну как?
— А тебе что? — ответила она.
— Давно бы так. А билетик свой порви. К старому возврату не будет.
— Ну уж иди, иди! Ждут там тебя. — И она вытолкнула отца за дверь, загремела заслонкой, достала из печи борщ, налила в тарелку, понесла Каурову.
— Зачем это? — возразил Кауров. — Я не хочу.
— Так надо, — сказала она. — За обедом мы спокойней побеседуем. Кушайте, пожалуйста, я тоже буду обедать. Да, кстати, почему вы так оделись? А вдруг кто-нибудь из фашистов остановит вас, заговорит, а вы…
— Не беспокойтесь, — перебил ее Кауров, — я знаю немецкий язык не хуже любого немца.
— Ах вот как! — удивилась Ганна. — Это уже лучше, хотя, откровенно говоря, вы слишком смело действуете. Вы, — она внимательно посмотрела ему в глаза, — вы рискуете быть каждую минуту схваченным, и тогда… — Она умолкла на полуслове.
— И что же тогда? — улыбнувшись одними губами, поинтересовался Кауров.
— И тогда может все очень плохо кончиться по той простой причине, что вы действуете от имени какого-то несуществующего полковника. А в нашем селе, насколько мне известно, до сих пор еще ни одного полковника не было.
— Не спорю. Может быть, и не было, но… может быть. Его ждут сюда со дня на день.
И он рассказал Ганне, как трое суток тому назад партизанам удалось захватить на дороге ехавшего в Сахновку полковника, по документам которого они и, установили, что он назначен командиром сильно потрепанного на фронте пехотного полка, который также должен быть выведен в район Сахновки. Никита также рассказал, что в их селе будет стоять штаб этого полка и что часть штабных офицеров уже приехала в Сахновку.
— Так что о приезде этого полковника все они уже осведомлены, и в случае чего я им покажу вот этот мандат. — Он извлек из кармана заверенный круглой печатью какой-то документ, написанный на немецком языке.