В исторических исследованиях всё внимание уделяется королям, принцам, баронам и прочей знати, изучаются фавориты и фаворитки, но никто никогда почти не обращал внимания на слуг. Убийством в Угличе командовал стряпчий (официант) Юдин, в «деле Таракановой» главным действующим лицом могла быть служанка Франсиска Мешеде, неизвестным остался лишь тот, кого без головы оставили под Казанью гусары подполковника Михельсона.
После гибели предполагаемого советника Пугачёв ещё два месяца «гулял» по степям, пока не был схвачен. Потом состоялись первый допрос и широко известная сцена: на вопрос генерал-аншефа Петра Панина: «Как же смел ты, вор, назваться государем?» — Пугачёв ответил: «Я не ворон, я воронёнок, а ворон ещё летает».
В «Капитанской дочке» Пугачёв сравнивает себя с орлом, который всегда был символом силы и свободы, в жизни же он назвал себя воронёнком. Марина Цветаева говорила, что «как Пугачёвым „Капитанской дочки“ нельзя не зачаровываться, так и от Пугачёва „Пугачёвского бунта“ нельзя не отворотиться». Поэтесса в отличие от Пушкина не поняла, что герой литературный в действительности мог быть бандитом-садистом, коим и являлся «амператор».
Притча о вороне «поразила народ, столпившийся у двора», где шёл допрос Пугачёва, потом двести лет «ворон» считался символом грядущих потрясений. Странно лишь, что никто не задумался: а почему ворон, а не орёл или сокол?
Княжна Елизавета неделю-полторы не получала от Мешеде «лекарства», и к ней начала возвращаться память, Пугачёв уже два месяца был без советника, но на допросах ничего особенного не сказал.
Здесь возможны три варианта:
1) Емельян в своё время получил такую «дозу», что она действовала очень долго;
2) психотропное вещество в его организме постоянно подпитывалось алкоголем, который, как известно, он потреблял в больших количествах;
3) Пётр Панин был масоном, и наверняка в его окружении находились «братья», они и могли сразу после захвата добавить в еду-питьё пленника «нечто». Они успели почти вовремя — сознание уже начало проясняться, но новая «доза», видимо, ещё не успела подействовать, и Пугачёв попытался сказать, что за ним «стоят вороны», которые желают смерти России, чтобы потом «расклевать» её на куски!
Такой вариант интерпретации пугачёвской притчи о вороне, кажется, ещё никто не предлагал. «Вольные каменщики» расплодились в России именно в царствование Екатерины, которая разрешила масонам действовать в России не только потому, что желала прослыть европейски культурной императрицей, но и могла подвергнуться обыкновенному шантажу!