девушку и своих помощников: младших жрецов Юнь-гуня и Лю-
шаня.
– Охраняйте, – коротко приказал он и младшие жрецы растаяли в темноте.
Старший жрец ненадолго задумался о том, что делать с новообращенной? Согласно
его богатому жизненному опыту, неписанным правилам «Внешнего Круга Охраны
Храма» и собственной интуиции, ее следовало убить, но обращенная была очень хороша
собой и могла… – тут он задумался, так как даже перед самим собой не хотел
признаваться в причине, по которой оттягивал такой правильный и логичный шаг, как
сворачивание ей головы. И тут ему в голову пришла прекрасная формулировка:
обращенная могла послужить нуждам храма в качестве резидента в стратегически важном
месте: постоялом дворе «Медная подкова» на Полуночном тракте! Через это заведение
проходит огромное количество людей, спешащих в столицу с полуночи, и официантка, которая беспрепятственно перемещается по обеденному залу, присутствие которой никого
не настораживает, потому что она просто выполняет свою работу, официантка, в
присутствии которой подгулявшие гости не будут замолкать, а будут спокойно
продолжать свои разговоры – это ценный сотрудник, необходимый внешней разведке
охраны Храма, для обеспечения его безопасности! Он даже прищелкнул пальцами от
восхищения собственной мудростью, – теперь, даже если что-то пойдет не так, его старый
недруг, вечно копающий под него предсказатель Вай-линь, не сможет доказать, что он
оставил красотку в живых для того чтобы потешить похоть, – резидент и точка! Пойди
докажи, что не для этого, – его слово против слова Вай-линя – ничья! Ему хотелось
немедленно насладиться этой юной плотью, но… к величайшему сожалению, отложить
предстоящее дело он не мог – слишком важное, да и свидетели в лице молодых жрецов
имелись, – если бы вместо допроса он занялся плотскими утехами с неофиткой.
– Забудь все и ступай. Спи. Проснешься, когда услышишь слово пробуждения:
«Хурраган!» – Хэлли растаяла в темноте, как до нее младшие жрецы, – можно было
начинать работать.
Откуда-то, из недр своего необъятного плаща, Кар-танг извлек веревку и
сноровисто связал оглушенного Дениса. После этого он запел. Если бы мелодию, ритм и
слова этой песни услышала пожилая, утонченная любительница классической музыки, всю жизнь наслаждавшаяся творениями Моцарта, Глинки, Балакирева и прочих
представителей могучей кучки, то несомненно, эта песня доставила бы этой самой
ценительнице невыразимо могучее омерзение, как минимум, на пару порядков,
превышающее такое же, от концерта группы «Rammstein», прослушанного вживую!
Другой особенностью этого гадкого песнопения было то, что оно не подчинялось