Брат моей жены горестно указал ему на пса и сообщил, что он в отчаянии.
Тогда капитан склонился над Берни и сказал ему что-то по-грузински. После чего Берни, без звука, сам вполз в клетку и дал закрыть ее дверцу. Капитан посмотрел на потрясенных пассажиров и, сказав: «Два умных человека всегда могут договориться», вернулся в кабину.
Итак, полет начался, и за весь рейс из клетки не донеслось ни звука, хотя самолет сильно болтало.
Лишь только тогда, когда все благополучно приземлились и дверь клетки открыли, стало понятно, чего стоил Берни этот полет.
И тут еще одно отступление.
Моя мама рассказывала мне, что ее бабушку однажды повезли на вокзал, чтобы поехать на поезде.
А эта мамина бабушка всю жизнь жила в деревне и никогда поезда не видела.
Так вот, когда они оказались на перроне и подъехал паровоз, изрыгающий клубы дыма и пара, то эта старушка от страха выбежала из вокзала и побежала прочь по дороге.
Ее с трудом поймали и посадили в вагон.
Поезд тронулся, она молча сидела на лавке с непередаваемым деревенским достоинством, пот от страха заливал ей глаза, при любом покачивании или дергании вагона она высоко подпрыгивала и всю ночь не сомкнула глаз.
И когда поезд доехал до места назначения, то она не вышла, а просто как бы выпала из вагона в предынфарктном состоянии. Интересно, что пока они ехали, моя мама, которая в те времена была маленькой девочкой, объясняла ей, что поезд – это не страшно, это как телега, только вместо лошади паровоз.
Бабушка кивала головой, говорила, что ее внучка «умница и далеко пойдет», но лишь потела еще больше. Видимо, лошадь – это все-таки не паровоз.
Так вот, когда Берни извлекли из клетки, то оказалось, что он лежал в воде. Вначале подумали, что он описался от страха, но оказалось, что это пот.
Пса можно было отжимать – стало понятно, что он страшно испугался этого путешествия, он испугался самолета и всех этих джигитов, которые запихивали его в клетку.
Ему было очень страшно, ведь рядом с ним не было ни Кати, ни Саши. Рядом с ним не было его любимой тещи.
Возможно, он от страха даже синел, но этого не было видно под его густой шерстью.
Когда его вывели из самолета, он тяжело дышал и выпил три литра воды.
Трудно сказать, что Берни пережил за этот полет, но, так или иначе, он не произнес ни звука.
Бог его знает, может и вправду он какой-то дальний потомок князей Дадиани, потому что не потерял лица, вернее морды.
Хотя, у кого повернется язык сказать, что у Берни морда?
У меня есть несколько знакомых, у которых настоящие морды – иначе не скажешь.
А у Берни лицо – лицо умной и интеллигентной собаки.