— Да, — смягчился он. — Очевидно, так и придется поступить. Я сейчас схожу к себе, возьму все необходимое и вернусь.
Он направился к лестнице.
— Я подожду вас в коридоре, — поспешно сказала Лиза и побежала за ним.
Он ушел, а она осталась его ждать. Сначала она ходила взад и вперед по коридору. Потом ей надоело. После всех переживаний она вдруг почувствовала сильный голод.
А ведь он тоже голодный, с раскаянием подумала она. Он ждал меня, чтобы пойти в ресторан, а теперь уже поздно. Она посмотрела на часы. Было полдевятого и ресторан уже, конечно, закрылся. Лиза решила спуститься вниз. Она помнила, что там стоял автомат, продающий кофе.
Взяв в руки два стаканчика с горячим кофе, она поднялась наверх. Когда она выходила из лифта, в конце коридора показался Полонский.
— Что ж, очень мило с вашей стороны, — сказал он, подойдя и одобрительно взглянув на стаканчики. — Тем более что я остался голодным по вашей милости.
— Да, я знаю, — с раскаянием сказала Лиза, — но я хочу искупить свою вину.
— И каким же образом? — поинтересовался он.
— У меня есть с собой пирожки. Моя мама печет очень вкусные пирожки, и она дала мне с собой на дорогу. Вот, пожалуйста.
Она поставила на стол большую пластмассовую коробку и сняла крышку. По комнате разнесся запах сдобного теста.
— Пахнет хорошо, даже можно сказать замечательно.
— Они и на вкус замечательные, берите, берите.
Он не заставил себя долго упрашивать и тут же набил рот пирожками.
— Действительно, очень вкусные, — прожевав, сказал он. — Давно я не ел маминых пирожков.
— А где ваши родители? Они не здесь?
— Нет, они остались в Германии. У них там друзья, свой круг общения.
— А вы чего же переехали?
— Ну, во-первых, из экономических соображений. А во-вторых… Понимаете, я хоть и родился в Риге, но все детство проводил каникулы у бабушки и дедушки под Москвой. И в Латвии я учился в русской школе, все друзья у меня были русские. Мы переехали в Германию, когда мне было четырнадцать лет. Я как-то не смог привыкнуть там. Как будто и люди там неплохие, честные, работящие, очень добросовестные. Я, в общем, немцев очень уважаю, но подружиться с кем-нибудь из них так и не смог. Ментальность, что ли, разная. Знаете, я как-то читал одного писателя, тоже эмигранта. Он писал, что все в Германии хорошо, везде чисто, аккуратно, люди воспитанные, но встаешь утром, выглянешь в окно, а в городе немцы.
— Понятно, — сказала Лиза. — Я бы тоже, наверное, не смогла.
— Передайте вашей маме благодарность от меня за такие пирожки.
— Хотите, я вам дам рецепт, а вы дадите его своему повару, и он вам будет печь такие же.