— Ну, Сережа, что нового слыхать? — продолжил Антибиотик и спохватился: — Да ты завтракал ли? Может, голодный?
— Спасибо, Виктор Палыч, — ответил Серега. — Завтракал, я рано поднимаюсь.
— Это правильно. Кто рано встает — тому Бог дает.
Пустой разговор в таком же духе продолжался еще несколько минут. Береза гадал: что нужно Антибиотику? Ведь есть же у него какая-то тема, есть… Не просто так пахан пригласил его сюда. И тема действительно нашлась.
— А ты ведь, Сережа, говорят, спортсмен? — спросил вдруг Палыч.
— Давно дело было, Виктор Палыч, — с удивлением ответил Береза.
— Ну-ну, не скромничай… Говорят, борец. Мастер спорта.
— Нет, всего лишь кандидат в мастера.
— Кандидат в мастера — это не кандидат в КПСС, — сказал Палыч и рассмеялся.
Береза тоже хохотнул. Что же все-таки нужно старику?
— Добро, Сереженька… А с кем из старых борцов-то поддерживаешь, так сказать, связи дружеские?
Береза перечислил несколько фамилий. В основном это были люди, пришедшие в криминал. В принципе почти весь криминальный мир восьмидесятых— девяностых сформировался из блатных, бывших спортсменов и — частично — из ментов.
— Ага, — сказал Палыч, — Колю знаю и Ваську знаю. Хорошие ребятишки. Ага… А такого Андрея Обнорского не знаешь ли, Сережа?
— Андрюху-то? Знаю… как не знать? — ответил Береза и насторожился. Среди братвы ходили разные слухи о майских событиях, которые привели Палыча в Кресты. Судя по всему, вопрос про Андрея Обнорского отнюдь не случаен. «Значит», — решил про себя Береза, — «ему нужен Андрюха»…
— Ага-ага… а сейчас-то ты с ним поддерживаешь, так сказать, связи дружеские, Сереженька?
— Какие же связи, Виктор Палыч? Видел как-то раз в Пуле.
— Правда? А мне говорили, что не раз… выпивали вы вместе неоднократно.
Неуютно стало Сереге Березову. Очень неуютно. Понял он, что интересовался Палыч и Обнорским, и им самим… Так ведь не для того, чтобы конфеткой угостить!
— Что молчишь-то? Пожилой человек тебя спросил, Сережа.
— Может, пару раз, Виктор Палыч. Разве можно упомнить всех, с кем выпиваешь? Разные люди…
— Худо, коли пьешь с кем попало, Сережа, — ласково сказал Палыч, и понял Береза, что дело дрянь. — Очень, Сереженька, худо…
Горел камин, потрескивал, отдавал тепло. Сухое и щедрое. А Сергею Березову стало вдруг холодно. Палыча всегда в Питере опасались. Но после выхода из Крестов, когда за один день убили по его приказу два десятка человек, он просто наводил УЖАС.
— Он ведь, Сергей, красный. С ментами дружбу водит, братву грязью обливает, сдает мусорам. С Никитой-Директором недострелянным не разлей вода!