Что ж, думала Кейт, берясь за сумочку и муфту, Гарри или будет ждать ее возвращения с книжкой, или уже сядет на корабль, идущий к Цейлону.
— Поезжайте к конюшням, Джордж, — приказала она, когда они въехали на подъездную аллею. — Мне пора выходить на сцену.
Глядя на мрачный фасад замка, в котором она выросла, Кейт чувствовала, как прежние боль и страдания сгущаются вокруг нее, словно удушливый дым. Она почти ждала, что из огромных дубовых дверей выйдет ее отец — с глазами, мягкими, как печаль, с блестевшими на солнце белыми волосами.
— Вы никогда не покинете меня, ведь правда, Би? — порывисто спросила Кейт, глядя туда, где она испытала так много горя.
Ей нужны были утешение и поддержка, не честность. Но Би была предельно честной.
— Неизбежно.
Кейт бросилась к ней.
— Только не вы.
Би подняла руку, обтянутую тонкой, как бумага, кожей, и потрепала Кейт по щеке.
— Любите Гарри.
Кейт на миг онемела. Она смогла только кивнуть, в горле у нее стояли слезы.
Прежде чем Би смогла ответить, Джордж открыл дверь и опустил подножку. Подобрав юбки, Кейт вышла.
— Думаю, нам в гостиную. В это время гости скорее всего собрались за чаем.
Би тихонько засмеялась, поправляя свою элегантную камберлендскую шляпку кремового цвета. «Улюлю!» — воскликнула она, это было ее любимое выражение восторга во время помолвок. Кейт тоже засмеялась и сжала ей руку, надеясь, что в ее голосе не слышна паника, которая наваливалась на нее.
Как она и надеялась, день оказался не по сезону теплым, и застекленная створчатая дверь в гостиную была распахнута, из нее доносились женские голоса, похожие на птичье щебетание. Кейт прикинула, что в просторной комнате, прежде оклеенной обоями в красных маках, разместилось не меньше двадцати женщин. Сейчас солнечные лучи отражались от стен, нестерпимо сияющих золотом. Подойдя ближе, Кейт увидела золото повсюду: темное золото, светлое золото, золотистая парча, как если бы гостиная принадлежала царю Мидасу. О Боже! Что сотворила Глинис с некогда веселой гостиной?
Кейт глазами искала свою невестку и Элспет — единственных людей, реакция которых ее заботила. Она надеялась, что Элспет ей обрадуется и что Глинис не выкинет ее из дома без промедления. По воинственному выражению лица Би было очевидно, что подруга разделяет ее опасения.
— Ах, — пропела Кейт, переступив через порог и стягивая перчатки, — вот где она. Дорогая Элспет. Я приехала, как ты и просила.
Ее появление было встречено гробовым молчанием, за которым последовала какофония звуков.
— Тетя Кейт! — взвизгнула Элспет, бросаясь к ней. — Вы приехали!