Пока Гарри, улыбаясь уже по-другому, шел к ней по гулкому мраморному полу, молодые люди испарились из комнаты. Она этого не заметила. Она была слишком занята созерцанием света, окружающего Гарри. За время путешествия его волосы выцвели, стали почти белыми, а его кожа потемнела.
— Гарри, ты, должно быть, перегрелся, — сказала она, забрасывая руки за голову. — Мне кажется, тебе пора отдохнуть.
Нетрудно представить, что на это сказал Гарри. Его глаза потемнели. Предвкушая дальнейшее, Кейт тоже улыбалась чувственной улыбкой.
— Буду счастлив, — сказал он, склоняясь над ней. — После того как поприветствую поросеночка. Позаботься там о себе, паренек. Ты знаешь, какова твоя мамочка.
Кейт шутливо стукнула его по голове.
— Мой ребенок любит меня.
Гарри поцеловал ее.
— Я тоже. — Он стянул с себя рубашку. — Не говори мне, что тебе холодно, — сказал он.
Кейт невозмутимо наблюдала за ним. В конце концов, это ее право. Гарри принадлежал ей; он часто повторял ей это, и она верила ему. Она доверяла ему. Она хотела его.
Чувственно, как кобра, поднимающаяся при звуках флейты, Кейт встала на колени, взялась за подол платья из мягкого золотистого шелка и начала стягивать его. Она услышала, как у Гарри перехватило дыхание. Она не отрывала взгляд от его тела. Живот, грудь, руки, шея. Боже, как она любила его шею. Она могла бы целыми днями исследовать языком, как она пульсирует.
Она с удовольствием пронаблюдала игру его мышц, когда он поднял руки, чтобы сбросить рубашку, и не отвела глаз от того места, где бугрились его брюки. Ей никогда не надоедало видеть, как он хочет ее. Ей никогда не надоедало соблазнять его. С той первой ночи, когда Гарри овладел ею в темноте, шепча нежные слова, она забыла о страхах. Темнота стала очень уютной, а ее шрамы теперь стали предметом гордости. Она выстояла. Они оба выстояли. И в награду они дарили друг другу любовь и заботу.
— Нет-нет, — поддразнивала она его, — я не уверена, что ты уже достаточно остыл, Гарри. Эти брюки, должно быть, тесны тебе.
Гарри задышал чаще. Его руки лежали на поясе у застежки. Сердце Кейт набирало скорость и посылало кровь быстрее течь по жилам. Она шире расставила ноги, чтобы почувствовать, как воздух охлаждает сок, который начал собираться между ее ногами.
— Иди сюда, — горловым голосом произнес он.
Прежде, когда она еще не узнала Гарри снова, она бы рванулась прочь. Больше никто не говорил Кейт, что ей надлежит делать. Это было до того, как Гарри научил ее радости давать и получать. Соблазнять и бросать вызов. Она медленно встала и молча пошла по мраморному полу. Приблизилась к нему настолько, что ее груди уперлись в его грудь. Оказавшись в таком положении, она расстегнула его брюки и запустила руки внутрь.