Ее окатила горячая волна, она дрожала от нетерпения. Она знала, что ее руки дрожали. С улыбкой, древней, как грех, она наклонилась и положила подушку у ног Гарри. Потом, спуская с него брюки, она опускалась вместе с ними, пока не оказалась перед ним на коленях.
Она втянула в себя воздух. Было что-то первобытное в запахе возбужденного мужчины, особенно Гарри. Соль и мускус, мощь и грация. Кейт наклонилась и потерлась щекой о его пенис. Он дернулся, тяжело дыша. Она хихикнула.
— Ты же хочешь, чтобы я делала это? — спросила она.
Вот поэтому она любила делать это. Потому что Гарри никогда не ожидал этого. И был благодарен.
— Только если ты позволишь мне отплатить той же монетой.
Кейт могла бы поклясться, что внутри у нее все таяло. Она могла бы поклясться, что уже чувствует шершавый язык Гарри и чудесный атлас его губ на своей самой нежной плоти. Она наслаждалась его стонами, тем, как выгибалось его тело, как его руки погружались в ее волосы и все сильнее притягивали ее к себе.
— Ты убьешь меня, — стонал он, откидывая голову назад.
Она окинула его взглядом, мышцы и сухожилия, все великолепное тело, — его глаза были закрыты, губы сжаты. Она получала удовольствие от ощущения своей власти все время, пока стояла перед ним на коленях. Еще больше ей нравилось достигать точки, когда он больше не мог выдержать. Он внезапно отпрянул, поднял ее и бросил на кровать с такой силой, что она подскочила. Издав горловой звук, Гарри взобрался на нее, раздвинул ее колени и вошел в нее.
Кейт почувствовала себя раздавленной, избитой, захваченной врасплох. Она посмотрела вверх, увидела жестокую необходимость на лице Гарри и вступила в бой. Она отказывалась легко уступить ему. Она обхватила руками его ягодицы и потянула к себе. Она упиралась ногами в кровать и приподнималась, впечатываясь в него с той же силой, с которой он входил в нее, пока ее тело не стало скользким, голос высоким и неистовым.
— О Боже, я люблю тебя, — простонал он в ее ухо.
Кейт положила голову ему на грудь, туда, где стучало его сердце.
— Я тоже люблю тебя.
Она улыбалась, насыщенная. Он нуждался в ней. Любил ее. Хотел ее. И она, воскресшая из темноты, хотела его столь же неистово. Столь же нежно. Сгустились сумерки, она обвилась вокруг Гарри и лежала, засыпая.
Sic itur ad astra.
Таков путь к звездам.