Болотников вошел в распахнутые настежь ворота княжьей конюшни и зашагал по проходу между стойл к концу полутемного сруба, где стояли на привязи кони ратников.
Иванку окликнул невысокого роста сухонький старичок в лыковых лаптях и кожаном запоне.
— Чего надобно, молодец?
— Аль не признал, Ипатыч? Ратник я княжий. Иду к своему Гнедку, отозвался Иванка.
Старичок глянул на Болотникова подслеповатыми глазами, но, видимо, так и не признал. Подошел ближе, осенил себя крестом.
— А не врешь, молодец. Уж не лиходей ли? Наведешь порчу на лошадей, чего доброго. Ты постой тут, а я до наибольшего конюха добегу. Он‑то глазастый. Разберет что к чему, ‑ промолвил старичок.
— Да ты что, Ипатыч? Совсем у тебя память отшибло. Нешто забыл, как я тебе два дня назад пару навильников топором выстругал?
— Вот так бы и толковал сразу, Иванка. Уж ты прости меня старого. Глазами ослаб, запамятовал. Ступай к своей лошадушке.
В последнем стойле слабо заржал конь. Поднялся на ноги и потянулся мордой к человеку.
— Узнал, Гнедок. Ох и соскучился я по тебе! ‑ тепло проронил Болотников и обнял коня за шею. И почему‑то сразу вспомнились Иванке сев, отец в чистой и белой рубахе, первая, теплая, комковатая борозда…
Болотников опустился на копну свежего сена и закрыл глаза. Дурманяще пахло чуть привядшей травяной зеленью ‑ чебрецом, вьюночком, манником, пыреем, мятликой. И до чего ж хорошо лежать на мягком сене!
На селе сейчас страда. Взлеты и шарканье кос, потные спины мужиков, духовитые стога…
В соседнем стойле послышался неторопливый разговор двух крестьян.
— В деревеньку тянет, ох, тянет…
— Топерь не скоро в вотчину возвернемся. Князь повел для конюшни стога в лугах метать.
— У тя лошаденка есть?
— Угу. Добрый коняга. Соху легко тянет. Три года его выхаживал. А у тебя?
— Нету, братец. Прошлым летом загубили мою Каурку. Князь себе летние хоромы ставил. Лошаденку к плотничьей артели приписал. Лесины таскала Каурка. А она у меня по десятому году, слабосильная. Возле хором и пала. Потом не купил.
— А чяво ж?
— Хе, братец. Откуда эких денег набраться? В одном кармане вошь на аркане, в другом блоха на цепи. Ребятенок‑то тринадцать душ!
— Пропадешь без лошаденки.
— Пропаду, братец… К соседу пойду. Богатющий, изба‑пятистенка. Приеду с боярщины и в ноги кинусь Никите Силычу. Коня попрошу. Вспашу десятину как‑нито.
— Дорого дерет, поди, Силыч?
— Свирепый. Без бога живет. За каждый день по чети хлебушка обирает.
— Ох, сгинешь…
— Сгину, братец.
— Оброк велик князю даете?
Уж куда больше. На Евдокию в сусеках един ветер гуляет.
— А деревенька у вас большая?