Глава 59
НА КРЕМЛЕВСКОЙ ЗВОННИЦЕ
Вскоре после заутрени в покои государя вошел ближний боярин правитель и советник, наместник царств Казанского и Астраханского, конюший Борис Федорович Годунов. Ему лет сорок, статный, румяный, чернокудрый. На боярине белый атласный кафтан со стоячим козырьком, унизанным мелким жемчугом, бархатные малиновые штаны, сафьяновые сапоги с серебряными подковами. На голове ‑ белая парчовая шапка, украшенная по верху дорогими самоцветами.
Борис Федорович отвесил поясной поклон царю, сказал по издревле заведенному обычаю:
— Доброго здоровья тебе, государь, и многие лета счастливого царствования.
Царь Федор Иванович, забывшись, сидел в мягком резном кресле, подперев вздрагивающую голову липкими узкими ладонями. На нем легкий зарбафный[114] кафтан, желтые сафьяновые сапоги, шитые по голенищу жемчугом.
Позади царя стоял с открытым Евангелием крестовый дьяк, который при входе в опочивальню Бориса Годунова низко поклонился всесильному наместнику.
Не дождавшись ответа от царя, Борис Федорович подошел близко к креслу, наклонился к Федору и вымолвил:
— В Грановитой бояре собрались. Ждем тебя на Совет, государь.
— А, это ты, Борис? О чем глаголишь?
Годунова не удивляла странная забывчивость царя. Вот уже три года Федор Иванович впадал порой в задумчивость. Наместник повторил свои слова.
Царь вздохнул, чему‑то печально улыбнулся и поднялся.
— Идем, боярин. Идем дела державные вершить.
В кремлевских церквах ударили к ранней обедне. Понесся протяжный, медлительный звон.
Федор Иванович остановился, широко осенил себя крестом, затем приложил палец к губам и молвил задушевно:
— Ишь благовест‑то какой, господи. Пойдем, боярин, на звонницу. Сон мне недобрый привиделся. Надо о том сказать всевышнему. Бог‑то любит, когда цари возле колокола с молитвой стоят. Идем, Борис, идем, а бояре дождутся. Превыше всего господь…
— Твоя воля, государь, ‑ нахмурившись, обмолвился Борис Федорович.
Царь неровной старческой походкой побрел по сеням к выходу. За ним потянулись многочисленные слуги, духовные лица. Попадавшиеся навстречу бояре, окольничие[115] и думные люди[116], завидев государя, пятились к стенам, низко кланялись, касаясь рукавами цветных кафтанов с золотыми кистями до самого пола.
Годунов слегка кивал боярам величавой головой и с досадой думал: "Непристойно ближнему боярину по звонницам, словно захудалому пономарю, лазить. Да что делать. Набожному царю нонче не до мирской суеты".