Славные воины! Я отдаю вам столицу язычников на три дня. Вьючьте коней богатой добычей, набивайте чувалы[144] золотыми крестами, и драгоценными каменьями, наполняйте бурдюки красным боярским вином и хмельными медами.
Берите в полон рабов, убивайте стариков, кидайте детей в костер. Все живое ‑ предайте земле. Пусть один черный пепел останется после нашего победного набега. Не стоять Москве на семи холмах!
Воины, размахивая клинками над шлемами и меховыми шапками, дико взвыли, сотрясая Воробьевы горы гортанными воинственными криками.
Повелитель, зажигаясь от боевых воплей джигитов, приказал Бахты‑Гирею:
— Убейте молодого коня и принесите мне чашу крови.
— Слушаюсь и повинуюсь, мой повелитель, ‑ приложив руку к груди, отозвался мурза и с десятком нукеров поскакал к пасущемуся на склоне горы конскому табуну.
Вскоре темник явился обратно и, припав на одно колено, поднес спешившемуся хану чашу с темной лошадиной кровью.
Казы‑Гирей снял с головы золотой китайский шлем, повернулся лицом к солнцу и, воскликнув ‑ с нами аллах ‑ жадно припал губами к чаше.
На горе раздались мощные ратные кличи багатуров.
Близился час битвы.
Ратники, переминаясь с ноги на ногу, еще раз проверяли на себе доспехи, поправляли шеломы, натягивали кольчуги, панцири и тревожно поглядывали на гору.
Пушкари встали возле подвижного дощатого тына. У них все наготове чугунные ядра, мешочки с зельем, фитили.
Здесь же прохаживается знатный литейный мастер государева Пушечного двора ‑ Андрей Чохов. Он в суконном кафтане, осанистый, кряжистый, русобородый. Зорко поглядывает на пушкарей и затинщиков[145], дает скупые советы.
— Не посрамим матушку Русь, Андрей Иваныч. Не пропустим басурман в Москву, ‑ заверяли знатного мастера пушкари…
— Ты бы поостерегся, Андрей Иваныч. Голова[146] велел тебе во дворе оставаться. Татары метко стрелу пускают. Зашибут, чего доброго, ‑ вымолвил старый, жилистый затинщик с опаленной рыжей бородой.
— Где как ни в ратном бою литейное дело проверять. Здесь мое место, Акимыч, ‑ строго произнес Чохов и пошел дальше вдоль деревянного тына, мимо многопудовых громадных пушек.
Вместе с пушкарями приготовились к бою пешие стрельцы с ручными пищалями и самопалами.
— Татары иду‑у‑ут! ‑ вдруг пронесся по Передовому полку зычный возглас.
С Воробьевых гор услышали русские воины дребезжанье рожков, гулкие удары боевых барабанов, пронзительный вой труб.
Московское войско зашевелилось. Вершники по приказу сотников взмахнули на коней, а пешие ратники построились в десятки и тесными сплоченными рядами, поблескивая шеломами и красными остроконечными щитами, панцирями и кольчугами, с волнением ожидали грозного врага.