— Отдыхай, Потапыч. А я к отцу поскачу. Он нонче тоже стога вершит.
Оставив за старшего Потапыча и строго‑настрого предупредив бобылей, чтобы княжью работу выполняли споро и с толком, Калистрат Егорыч поспешил с Мокеем в Богородское.
— Забыл спросить у смутьяна, вернулся ли Афоня Шмоток. Поди, в бега подался, лиходей, ‑ озабоченно проговорил приказчик, выехав на проселочную дорогу.
Приехав в свою просторную в два яруса избу, Калистрат Егорыч, не мешкая, снарядил Мокея с двумя дворовыми за бобылем.
Но вернулись челядинцы с пустом.
— Нету Шмотка дома. Баба его сказывала, что в лес за малиной подался.
Калистрат Егорыч затоптал на дворовых ногами.
— Бегите в лес, дурни! Ищите Афоньку.
Приказчик еще долго сновал по двору, плевался, тихо бранился, а затем вспомнил про княжью грамоту. Писал в ней Андрей Андреевич, что по указу великого государя всея Руси Федора Ивановича надлежит на крестьян новая ратная повинность. На пополнение оскудевшей за войну казны царь повелел собирать денежный оброк ‑ по полтине с каждого лошадного двора и по десять алтын с бобыльского. В своей грамотке князь отписал также, чтобы оброчные деньги Калистрат выслал с Мамоном к первому Спасу.
Калистрат Егорыч присел на крыльцо и стал размышлять. Мужики нонче уж больно прижимисты. Намедни, вон, на себя едва по десятку яиц со двора собрал[160]. Сколь шуму было. А тут деньги немалые.
Сказал Мокею:
— После косовицы собирай сход. С мужиками буду толковать.
Глава 76
ЗАВЯЗАЛИ ИЛЬЕ БОРОДУ
Завтра ‑ Ильин день. Селяне худо‑бедно, но все же готовились к большому празднику. Судьба урожая в руках батюшки Ильи. Он все может ‑ либо засуху на мирян напустит, либо дождя ниспошлет, а то за великие грехи и градом весь хлебушек побьет. Как тут не помолиться за святого пророка да не почествовать.
Ранним утром, когда солнышко едва над дремавшей землей вылупилось, Карпушка Веденеев направился селом на отведенное ему сенокосное угодье. Припоздал новопорядчик с косовицей. Все свою новую избенку рубил с плотниками.
Возле храма Карпушку повстречал благочестивый старик в чистой домотканой рубахе.
— Куда снарядился, голуба? ‑ спросил страдника белоголовый Акимыч.
— Лужок докосить, батюшка. Спозаранку да по росе коса легко шаркает.
Акимыч сурово покачал головой.
— Илью гневишь почтенный. Ступай в избу, а не то тебя мужики кнутом отстегают.
Карпушка остановился посреди дороги, почесал затылок и побрел назад.
— Упаси бог Илью гневить, ‑ проворчал ему вслед Акимыч.
Не зря осерчал благочестивый старик на селянина. Уж так издавна повелось ‑ на Ильин день стогов не мечут, в поле не жнут и всякую работу оставляют. А то либо громом убьет, либо молнией спалит все село. Всякого, кто нарушит древний обычай, селяне жестоко наказывали.