В оконце постучали ‑ громко, настойчиво. Мать слабо простонала с полатей, а Иванка поднялся с лавки и пошел в сени. Вслед за ним, перекрестившись на икону с мерцающей лампадкой, потянулся к выходу и Пахом Аверьянов, почуяв в этом ночном стуке что‑то неладное.
Возле избы чернелась неясная фигура.
— Кто ты, человече? ‑ окликнул с крыльца Болотников, зажав в руке двухствольный пистоль.
Незнакомец поспешно приблизился к Иванке.
— Слава те, осподи! Жив еще…
— Ты Матвей? Что стряслось? С Василисой беда? ‑ встревожился Болотников.
— Кругом беда, родимый. Бежать тебе надо и немедля.
Запыхавшийся бортник присел на крыльцо:
— На заимке у меня княжьи люди остановились. Василису успел припрятать. О том закинь кручину. Другое худо, родимый. Изловил Мамон семерых вотчинных мужиков, а среди них Евсейку Колпака из Федькиной ватаги. Отбился от Берсеня и в лапы пятидесятнику угодил. Пытал его Мамон крепко. Под огнем сболтнул о грамотках кабальных. На тебя с Афоней указал.
— Как о том изведал, отец?
— После обеда княжьи люди ко мне заявились. Злые, голодные. Самолично в подполье мое залезли. Медовуху с настойкой вытащили. Напились изрядно. Меж собой и проговорились об сундучке. Меня из избушки не выпускали. Тогда я на пчельник подался и рой из борти выпустил. Зашумел, забранился, роевню схватил ‑ да в лес. Челядинцы подвоха не приметили. Выпустили меня с заимки. А я к тебе…
— Колпака видел?
— Богу душу отдал мужик. Замучал его на пытке Мамон. Поспешай, родимый, беги из вотчины.
— Весь изъян на крестьян. Вот горюшко! ‑ тоскливо вздохнул Пахом.
Иванка помрачнел. После недолгого раздумья проронил:
— Пойду Афоню вызволять.
Матвей всплеснул руками.
— Немыслимое дело затеял, родимый. В самое пекло лезешь. Туда сейчас княжьи люди нагрянут. Пытать Шмотка зачнут.
— Тем более, отец. Афоню палачам не кину, ‑ твердо проговорил Иванка и, засунув пистоль за кушак, решительно шагнул в темноту.
— Ох, бедовый!.. Исай‑то как, Захарыч?
— Помер Исай. Два дня назад схоронили, ‑ понуро вымолвил Пахом.
— Осподи исусе! Да что ты, что ты, родимый! ‑ ахнул бортник. Размашисто перекрестился и метнулся в избу к Прасковье.
А Пахом, прихватив со двора веревку с вилами, побежал догонять Иванку.
— А ты пошто, Захарыч?
— Помогу тебе, Иванка. Нелегко будет Шмотка выручать.
— Ну, спасибо тебе, казак.
Подошли к княжьему тыну.