Выехали на улицу. Пустынно в деревеньке, мужики словно вымерли. И только возле самой крайней ветхой избы повстречали худого мужика в заплатанном армяке.
Мужичонка налаживал телегу возле двора. Завидев всадников с самопалами, страдник поспешно юркнул за двор. То был Карпушка.
— "Уж не за мешком ли моим приехали. Мельник, поди, князю донес. Пропадай моя головушка", ‑ в страхе закрестился селянин и бухнулся лицом в лопухи.
— Шальной, что ли? В бега ударился. Ну и деревенька, ‑ буркнул Мокей, слезая с лошади.
Челядинец зашел за конюшню и вытянул мужичонку из лопухов. Карпушка съежился, втянул голову в плечи, бороденка задергалась. Мокей ухватил крестьянина за ворот армяка и вытащил к телеге.
— Чегой‑то ты, сердешный, от нас за избу подался? ‑ ласково спросил Калистрат.
— Телегу вот чиню, батюшка. Колеса рассохлись, ну, я и того, залепетал, низко кланяясь, Карпушка, с опаской поглядывая на вершников и могутного Мокея.
Заслышав разговор, из избенки выскочили с десяток чумазых, полуголых, худеньких ребятишек и баба лет под сорок в посконном сарафане.
— Твои чада, голуба? Экие они у тебя замореные. Невесело, знать, тебе живется?
— Помаленьку, батюшка. Видать, так богом указано.
— Ты домочадцев‑то спровадь. Путай побегают. А мы с тобой потолкуем малость.
Карпушка прикрикнул на ребятишек и те, сверкая пятками, побежали со двора на улицу. Баба, поклонившись всадникам, удалилась снова в избу.
Приказчик присел на завалинку и повел с Карпушкой неторопливый разговор…
Когда выехали из деревеньки, довольный Калистрат сказал Мокею:
— Дело сделано, Мокеюшка. Мужичкам деваться некуда ‑ сойдут в вотчину. А те, что не придут, ‑ силой возьмем. Нонче Митьке Капусте в господах не ходить, хе‑хе. Пущай в дьячки подается.
Держа перед собой саблю, Кирьяк двинулся на Болотникова. Иванка зажал в руке топор, участливо поданный ему одним из посадских. Работные люди расступились, замкнув в кольце супротивников.
Завидев в руке у парня топор, Кирьяк прикрикнул на земских ярыжек:
— Вяжите вора!
Служивые затоптались на месте: уж больно страшен чернокудрый детина с топором. Тогда Кирьяк выхватил из‑за кушака пистоль.
— А ну, погодь, черти! ‑ вдруг зычно пронеслось над толпой.
Мужики обернулись и тотчас скинули шапки. На светлогнедом коне сидел русобородый богатырь в суконном кафтане. Ездок сошел на землю широкоплечий, ростом в добрую сажень. Растолкав мужиков, шагнул к объезжему голове.
— Отчего брань?
Кирьяк указал пальцем на Болотникова, оказал зло:
— Парень этот гиль завел. Руку на меня поднял. Дозволь, Федор Савельич, наказать лиходея. Прикажи батогами пороть.