— Ферзец котенку! — голос Павлика дрогнул. — Отмучился Андрюха, отгулял!
Ничего этого Андрей не видел, и только профессор все вытирал и вытирал тряпицей свою кисть.
— …ты уж, Андрей, прости!..
Он простил. Он давно уже всем все простил.
Заседание Большой согласительной комиссии медленно, но верно близилось к концу, однако Куркиса это вовсе не радовало. Секретарь комиссии откровенно волновался, да и было от чего. Должность ему досталась хлопотная, требующая бесконечного терпения и недюжинных дипломатических способностей, но расставаться с ней Куркису не хотелось. Больше того, он даже боялся допустить в свой изворотливый ум простую мысль, что рано или поздно, а придется покинуть насиженное место. Как любая бюрократическая структура, комиссия время от времени перетряхивала обслуживающий ее работу секретариат, после чего об уволенном ответственном секретаре уже никто никогда ничего не слышал. Впрочем, слово «работа» плохо описывало ту странную, на первый взгляд, деятельность, что бурлила и пенилась в безликом, обставленном канцелярской мебелью зале, какой имеется в любом уважающем себя казенном присутствии. Сама же комиссия лишь по названию была Большой и по недоразумению называлась согласительной, поскольку — и это все прекрасно понимали — ни о каком согласии между Департаментами светлых и темных сил Главной Небесной канцелярии не могло быть и речи. Но и пренебречь указанием свыше и упразднить никому не нужную структуру никто не осмеливался, и комиссия в полном составе регулярно собиралась на свои заседания.
Впрочем, тому существовало логическое объяснение. Оглянувшись вокруг, не представит труда заметить: мир наш создавался на скорую руку, что черным по белому и прописано в книге книг Библии. Видимо, поэтому высшие сущности, помогавшие Создателю в новом и сложном деле, своевременно не озаботились тем, как этот мир должен впоследствии управляться. Наворотили сгоряча, нагромоздили, и только потом в полном изумлении замерли перед созданным — дальше-то как быть? что со всем этим прикажете делать? Правда, справедливости ради, следует отметить, что проблемы управления выявились далеко не сразу. Мир камней и растений вообще никакого пригляду со стороны небесной иерархии не требовал и никого не беспокоил. Несколько сложнее обстояло дело с миром животных, который, к слову, тоже не слишком тревожил канцелярию Создателя. Обитатели его тихо, без суеты поедали друг друга под легкий шепот ветерка и умиротворяющее журчание ручейков, и ни у кого из них никогда не возникало проблем со сном и пищеварением. Настоящий управленческий кошмар начался лишь с появлением на планете суетного племени людей, с первых же дней принявшихся самоутверждаться за счет собственных соплеменников. Этот непреодолимый, как чесотка, зуд в одночасье создал массу конкретных проблем, требующих постоянного оперативного вмешательства. Появившееся у людей то, что впоследствии неудачно назовут сознанием, моментально отщепило Время от ничего не подозревавшего Пространства, и понадобились миллионы лет, прежде чем Эйнштейн попытался опять слепить их в нечто единое, что, однако, удалось весьма посредственно и только на бумаге.