— Ты что, взял банк?
Стоявший перед ней стройный, респектабельный мужчина в костюме от Жана-Поля Готье удивился:
— Я думал, ты обрадуешься, а ты недовольна! — Андрей подошел, поцеловал Машу. — Неужели тебе приятно, когда я по жизни серой мышкой?..
— Нет, я рада, я очень рада! — неуверенно улыбнулась женщина. — Только я боюсь. Ты ведь взял у них деньги, правда?
— Да, и что? — вопросительно поднял брови Дорохов.
— Но ты сам говорил, что незаработанные деньги не приносят счастья…
Андрей обнял женщину, наклонился, заглядывая ей в лицо:
— Считай, я их заработал или очень скоро заработаю, что тоже правда.
— Я и не знала, что ты такой красивый, — заметила Маша примирительно, но было видно, что она все еще продолжает хмуриться, и в глазах у нее появилась какая-то напряженность.
Как известно, все дело в кошках. Слишком много их развелось — цветастых и в полосочку, серых васек и пушистых барсиков, и от нечего делать бегает вся эта кошачья братия между мужчинами и женщинами, и те перестают смотреть друг на друга, дуются и без видимой на то причины начинают отвечать односложно, а то и вовсе молчат. И кошкам от этого проку нет, и людям такое дело без радости, но испокон веков так никто и не знает, как с такой напастью бороться. Остается лишь констатировать: кошка пробежала.
Уже короткая летняя ночь спустилась на город и унялась немного жара, уже луна из ярко-желтой превратилась в холодный белый диск, а Маша все стояла у окна, смотрела на пустой темный двор.
— Не знаю, не могу понять, зачем тебе эго надо!..
— Как же мне объяснить?.. — Дорохов мерил шагами пространство между стеной и платяным шкафом. — Я ведь говорил тебе, что чувствую себя обязанным помочь людям, изменить их жизнь к лучшему. И дело тут вовсе не в моих амбициях, — хотя и в них я не вижу плохого! — дело в том, что, рассказывая сказки, я не могу им ничего дать, ничего полезного и стоящего. — Он говорил уже в запале. — Поэтому, надо любыми путями заполучить в руки хоть какие-то рычаги, заполучить власть, чтобы повлиять на жизнь сотен, а может быть, даже тысяч…
— И ты думаешь, ты один такой? Ты думаешь, никто до тебя не пытался это сделать? — Маша все так же смотрела в окно.
— Какое мне дело: пытался — не пытался, я должен, я просто обязан попробовать. И потом, ты забываешь, что мне даны совсем другие возможности… — Андрей вдруг замолчал, как если бы сам удивился собственной догадке. — Знаешь, мне кажется, что я не просто предвижу события будущего, я каким-то непонятным образом могу участвовать в их формировании.
— Что ж, — Маша тяжело вздохнула, повернулась к Дорохову. — Дай Бог, чтобы тебе хоть что-то удалось! — Она подошла, обвила его шею руками. — Мне страшно, Андрюша. Я не в силах унять этот страх, он где-то здесь, под сердцем. Я слишком хорошо представляю, что такое одиночество, чтобы, обретя любовь, идти на риск тебя потерять. Может быть, ты все понимаешь лучше меня, хотелось бы верить…