— Хочешь, я пойду к тебе в номер? — с отвращением предложила Татьяна.
— Хоч-чу, — икнул оператор и сразу полез к ней склизким ртом.
Лифт остановился, оператор, заплетаясь кренделями, шел к номеру, звеня над головой ключами. Типа Таня как собачка должна бежать на звук.
Не раздеваясь, оператор грохнулся на деревянную кровать с шерстяным одеялом неромантичного цвета и, как Буратино, протянул к ней прямые «деревянные» руки.
— Иди сюда. Чародейка!
— Почему я Чародейка? — зло прикопалась Таня, не двигаясь с места.
— Торт такой есть. Сладкий, как ты. Сладкушечка. Иди, моя сладенькая, ко мне!
Таня спросила себя, неужели ей настолько плохо? И ответила вслух:
— У меня аллергия на сладкое и на пошляков. Спасибо. Вы меня вернули к жизни. Можете не провожать.
«Буратино» так и остался лежать удивленным бревном. И утром на завтраке не поздоровался, значит, обидчивый и злопамятный. И правильно она ему, такому плохому, не дала.
За ночь Татьяна изменила сценарий, решив действовать нахрапом.
Нужно идти прямо к жене и все ей рассказать. Покричит, поплачет, глядишь, и смирится. У Таньки вон и квартира в Москве, и работа интересная, и родители важные, а в Баку никакой перспективы. Учитель в школе это не прораб на стройке — откат не выдают. Спасать надо Мухаммеда. А жена себе другого найдет, например взяточника участкового Вагита, поди, плохо?
Одежда у Таньки была из каталога, дорогая и модная, а вот прическа отсутствовала. Нельзя без экстерьера произвести правильное впечатление. В гостиничной парикмахерской Тане накрутили сумасшедшую халу в стиле «кассир семидесятых». С халой надбавился возраст для солидности. Это тоже плюс.
А текст заучила еще в школе. Это было письмо Веры Печорину, наверное, самое женское из всех любовных писем в русской литературе.
«Ты любил меня как собственность, как источник радостей, тревог и печалей, сменявшихся взаимно, без которых жизнь скучна и однообразна», — повторяла про себя Таня, выверяя правильную интонацию.
Предназначались эти слова Мухаммеду, но до него так и не дошли. Все некогда было. А потом уже и некому. Сегодня Таня скажет эту фразу, заменив лишь «ты» на «он». Получалось складно и по-взрослому. Сначала она будет цитировать письмо, потом они с Кариной вместе поплачут, а вечером придет из школы уставший Мухаммед, увидит ее. может, даже разозлится, но на другой день будет «гнать лошадь», чтобы успеть в аэропорт и улететь вместе с ней навсегда.
В прекрасном настроении Татьяна зашла во двор, где вчера была несправедливо охаяна подружками Карины.
Мужики по-прежнему играли в нарды, бегала детвора, возле чана с бельем толпились женщины.