— Да, Грумске. Принеси-ка нам два бокала яблочного сока. Самого лучшего.
— Самого лучшего? — слуга удивленно вытаращил глаза. — Господин хочет сказать: сока из того самого ящика, который…
— Совершенно верно, — сказал Люцифер. — Наши гости достойны самого лучшего. Поторапливайся.
Грумске поклонился и, пятясь задом, покинул зал, закрыв за собой дверь.
На мгновение все стихло, кроме музыки, струившейся из невидимых динамиков, и вкрадчивого мужского голоса, напевавшего такие слова: «Ты переодетый Дьявол, да, это так».
— Эта песня, — удивленно заметил Филипп, — я знаю ее. Мама ставит ее иногда.
— Чудесная песня, — согласился Дьявол. — И так подходит к нашему случаю, если уж на то пошло. Кстати говоря, певец несколько лет после своей смерти провел у нас. Его самым страшным грехом было расточительство. Но я был вынужден отправить его куда подальше. Совсем далеко, надеюсь, вы меня понимаете. — Люцифер поднял вверх указательный палец. — Его ангельское пение плохо сказывалось на остальных грешниках. Они переставали кричать и начинали подпевать. Настоящий кошмар!
Через пару минут Грумске вернулся с небольшим подносом, на котором стояли два бокала с янтарным напитком.
Принимая от слуги бокал с соком, Филипп заглянул ему в глаза и заметил в них… что-то странное. Непонятно как, но внезапно к нему пришла уверенность в том, что Грумске — один из зачинщиков надругательств над его памятником. Это открытие вовсе не показалось ему неожиданным.
Грумске тотчас опустил глаза в пол, как будто боялся выдать себя. Бесшумно как змея он выскользнул из зала.
Филипп слегка пригубил напиток, опасаясь, что Грумске мог подсыпать в него яд. Но сок имел восхитительный вкус, и Филипп сделал второй глоток. Нет, не просто восхитительный. Напиток был… Он был… божественным! Да, вот подходящее слово — божественный!
В детстве Филипп часто спрашивал маму, какой вкус у радуги. И тогда мама хохотала в ответ: откуда ей было знать? Но сейчас Филипп не сомневался, что если бы у радуги был вкус, это был бы вкус этого яблочного сока, таявшего на губах потоком мечтаний, отчего тело и душа обращались в трепет, и хотелось пить его снова и снова, до последней капли.
— Вот и я все время твержу это, — рассмеялся дьявол, когда Филипп разочарованно уставился в пустой бокал. — Ничто не может сравниться с запретным плодом!
— Запретный плод? — повторил Филипп, переглянувшись с Сатиной, бокал которой также был пуст.
— Сок выжат из яблок Древа познания. Мне удалось утащить ящичек, когда был там в прошлый раз. Теперь вы лучше понимаете, как трудно было Адаму и Еве справиться с соблазном.