Он уже принял меры не только для отражения удара, а и для активного контрнаступления своих армий. В приграничных округах боевая готовность № 2 была объявлена еще 19 июня. Все ждали нападения. Все знали, что «вот-вот начнется война». Все, что было возможно осуществить руководству страны по подготовке к отражению агрессии, уже было сделано.
Однако ключевые слова о том, что нападение начнется «ровно в 4 утра» 22-го числа, так никем произнесены не были. Генеральный штаб исходил из убеждения о возможности агрессии 25—26 июня. Казалось, что это совпадает со сведениями англичан, но эта информация не давала возможности упредить немцев. Она позволяла лишь встретить нападение и нанести ответный удар. Руководить операцией по остановке и разгрому предпринявшего нападение противника поручалось начальнику Генерального штаба Жукову.
Но прежде чем в дело вступят военные, следовало официально известить весь мир о том, что агрессивные намерения исходят от Германии. И перед тем как передать в эфир сообщение об угрозе со стороны Гитлера и потребовать в ультимативной форме отвода войск от границ СССР, Сталин хотел убедиться в безусловной оправданности такого шага.
В 21 час 30 минут министр иностранных дел В.М. Молотов принял приглашенного на встречу германского посла Шуленбурга. Он вручил ему копию заявления по поводу нарушения германскими самолетами границ Советского Союза, которое еще с утра полпред Деканозов безуспешно пытался вручить в Берлине Риббентропу или Вайцзеккеру.
Молотов указал послу на происшедшие в последние дни поспешные отъезды из Москвы нескольких сотрудников германского посольства и их жен и на усиленно распространявшиеся в острой форме слухи о близкой войне между СССР и Германией. Подчеркнув, что в Германии не было опубликовано даже миролюбивое сообщение ТАСС, нарком спросил, не может ли посол дать объяснения этим явлениям.
Передавая в 1 час 17 минут телеграммой в Берлин содержание разговора с советским наркомом иностранных дел, Шуленбург отмечал, что Молотов сказал: «Советское правительство не в состоянии понять причин недовольства Германии… Он был бы признателен, если бы я мог объяснить ему, что привело к настоящему положению дел в германо-советских отношениях.
Я сказал, что не могу дать ответа на его вопрос, так как не располагаю нужной информацией, но что я передам сообщение в Берлин».
Конечно, Сталин не ожидал от встречи с германским послом ничего необычного. Об этом свидетельствует важный факт. Буквально в ту минуту, когда Шуленбург переступил порог кабинета Молотова, в