Остановившись посредине комнаты, Тимошенко сказал вошедшим: «Считается возможным нападение Германии на нашу страну». Жуков встал и подал адмиралу три листа рукописного текста:
«Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Копия: Народному комиссару Военно-Морского Флота.
1. В течение 22—23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.
2. Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный удар немцев или их союзников.
3. Приказываю:
а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе войсковую, тщательно ее замаскировать;
в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;
г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.
21.6.41 г. Тимошенко. Жуков».
Уже сам текст этой директивы свидетельствует, что ни начальник Генерального штаба, ни нарком обороны не ожидали нападения немцев утром 22 июня. Повторим то, что написал Жуков в своих «сочинениях»: «21 июня мне позвонил начальник штаба Киевского военного округа генерал-лейтенант М. А. Пуркаев и доложил, что к пограничникам явился перебежчик – немецкий фельдфебель, утверждающий, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня ».
О том, что, ссылаясь на звонок Пуркаева, маршал лгал, говорилось выше. В этом подлоге выразилась тщеславная попытка Жукова предстать в глазах современников более умным человеком, чем он являлся на самом деле. Трагикомедия в том, что, опубликовав такое утверждение, Жуков не понял, что он подставился.
И еще как подставился! Если допустить, что Пуркаев действительно звонил в Генштаб в этот день и сообщил, что уже « утром 22. 6. 41 г. возможно нападение», то почему Жуков игнорировал эту информацию?
Иначе как могло произойти, что вместо сообщения конкретного времени о начале наступления немцев утром 22-го числа начальник Генерального штаба указал, что нападение возможно « в течение 22 – 23.6.41 г.