Расчет Сталина оказался правильным, и в своем ответе послу 25 июня Риббентроп просил посетить Молотова и заявить, что «Германия остается верной московским соглашениям. Поэтому не проявляет интереса к бессарабскому вопросу». Однако в отношении Буковины, которая ранее «была территорией австрийской короны и густо населена немцами», он проявил озабоченность. Он просил высказать, что «имперское правительство вместе с тем надеется, что в соответствии с московскими соглашениями Советский Союз сумеет решить этот вопрос мирным путем».
Встретившись с Молотовым, в этот же день посол телеграфировал в Берлин, что на рекомендацию отказаться «от Буковины, которая никогда не принадлежала даже царской России… Молотов возразил, сказав, что Буковина является последней недостающей частью единой Украины и что по этой причине Советское правительство придает важность разрешению этого вопроса одновременно с бессарабским…».
Не давая немцам переосмыслить последствия происходящего, Сталин действовал решительно и быстро, практически основываясь лишь на устных договоренностях министров иностранных дел СССР и Германии. 26 июня Молотов вызвал румынского посланника Г. Давидеску, которому заявил, что «в 1918 году Румыния, пользуясь слабостью России, насильственно отторгла от Советского Союза (России) часть его территории – Бессарабию… Теперь, когда военная слабость СССР отошла в область прошлого… Советский Союз считает необходимым и своевременным в интересах восстановления справедливости приступить совместно с Румынией к немедленному разрешению вопроса о возвращении Бессарабии Советскому Союзу. Правительство СССР считает, что вопрос о возвращении Бессарабии органически связан с вопросом о передаче Советскому Союзу той части Буковины, население которой в своем громадном большинстве связано с Советской Украиной как общностью исторической судьбы, так и общностью языка и национального состава». Ответ Молотов потребовал на следующий день. Это был почти ультиматум.
Германия не была заинтересована в такой войне. Поэтому, извещенный о требованиях, предъявленных СССР Румынии, Риббентроп поручил Шуленбургу посетить румынского министра иностранных дел и сообщить, что «во избежание войны между Румынией и Советским Союзом мы можем лишь посоветовать румынскому правительству уступить требованиям Советского правительства…». Румыния последовала совету немцев. Ее войска получили приказ отойти без боя, организованно. Бессарабия вместе с частью Буковины была занята войсками Красной Армии без кровопролития.
Повторим, Сталин своевременно и верно оценил ситуацию. Решая вопрос о Бессарабии, он воспользовался моментом и осуществил мощное давление на Германию, а через нее и на правительство Румынии. Он понимал, что сейчас руки у Германии были связаны. В этот момент, когда на просторах Европы решалась судьба мировой истории и немецкие танки, «пропоров» Францию, заставили Париж капитулировать, Вермахт реально не мог выступить в поддержку Румынии. Германия остро нуждалась в нефти, а война Румынии с Советским Союзом могла лишить ее этого источника.