Я вышла на улицу. Свежий ветер ударил в лицо: хорошо! И тут я снова увидела ее.
На противоположной от роддома стороне дороги стояла небесноглазая, земным законам вопреки знающая то, чего ей знать не положено. Но не знающая того, за что готова отдать жизнь…
Какая упорная! Она бы сгноила меня на каторге, но, сдав меня, мать потеряла бы второго ребенка, не приблизившись к первому.
Но в этот раз женщина даже не попыталась со мной заговорить, не пошла тихо вслед, не схватила за руки – несколько раз мне даже приходилось вызывать охрану…
Она лишь дождалась, пока мы встретимся глазами, – и шагнула под мчащийся по шоссе джип.
– Ты все равно заставишь их встретиться, вот увидишь, – вспомнила я ее безумный, горячечный шепот, яркие шальные глаза.
Если бы мальчик не закричал от ужаса, я бы и не заметила ее сына – крохотного, вжавшегося в стену. Розовые щечки, черная челочка. Наверное, тоже пахнет медом.
Я просто повернулась и ушла.
Сумасшедшая просчиталась. Слухи о моем добросердечии сильно преувеличены.
Красный
У него великоватые уши – не оттопыренные, просто большие, и длинные виски, почти бакенбарды. Нос у него тоже длинный – плюс ранняя седина и очки. Он выглядит немного нелепо, но это мой мужчина. Мон Шури.
… – Ну, что ее ждет? Уже знаешь? – торопит Соколова.
Киваю и до крови закусываю губу. Ответ сложился, как картинка из пазлов.
– Нет, «зелеными» здесь и не пахнет, просто сложный случай. Родим в лучшем виде, готовьте операционную.
Нужно выглянуть в окно – кажется, сейчас пойдет дождь. Проливной, но затяжной – дня так на три, возможно, даже город смоет с лица земли. А уж меня – само собой. Так ему, городу, и надо. А мне – тем более.
Пожалуйста, небо, ну где же этот чертов ливень?
– Кажется, дождь собирается, – дурашливо замечает Соколова.
Я улыбаюсь, сжав зубы: все правильно, так и надо.
Желтый, Фиолетовый, Синий
– Это аморально! – округляет глаза подруга Рая, выпытав очередные подробности Саниного визита.
На третьем курсе она выбрала традиционную медицину. Но практиковать не стала – устроилась в районную женскую консультацию. Вышла замуж, родила двоих – сама, без А-кушерок.
Аморально… Как будто я в жизни не совершала поступков похлеще.
Мне хорошо оттого, что Саня есть на свете. Его ребенок подрастет и пойдет в школу, а Мон Шури все так же будет приходить ко мне – потому что ниточка пульсирует, кровоточит, и в такие дни я обхожусь без укола, восстанавливающего силы, но что-то убивающего в душе. Но вместе нам нельзя никак – наступает передозировка; от такого количества любви можно попросту умереть.