Скиф приподнял с груди Маши плоский кулон из стекла и уставился через него на свет от окна.
– Полная хрянь.
– Много ты понимаешь, – улыбнулась девушка.
Сегодня Влад явно выспался и выглядел не таким угрюмым и взъерошенным, как всегда.
– Как прошли выходные?
– Зашибись, – принялся вертеть кулон.
И ни слова больше, а Маше очень хотелось услышать от него встречный вопрос – как ты провела выходные? Как тогда с братом и мамой разрулила? Не сильно ли ругали?
Но Скиф словно забыл о субботней прогулке. Повертел в руке подвеску и потерял к ней интерес. Развернулся спиной к Маше и вытянул ноги в проход между столами:
– Логинова, списать дай.
Люся повела плечами, будто паука стряхнула:
– Щаз!
– Ну, и дура, – хрюкнул Скиф. – Гриня?! Списать дай! – рявкнул на всю аудиторию, обращаясь к влетевшему парню. Тот закивал и через пару секунд уже нес Скифу тетрадь.
Мог бы и у меня попросить, – подумала с тоской Маша. Хорошее настроение ухнуло вниз.
Всю пару она еще надеялась на что-то, но Скиф словно специально, чтобы довести ее, ухом в сторону соседки не вел, взгляда не кинул. Ее будто вообще не было.
На второй паре Маша не выдержала:
– Ты обиделся?
Влад оторвался от своей тетрадки не сразу. Уставился на девушку, как на недоразумение природы. Подумал и опять начал списывать с доски, изображая прилежного ученика. А ей в голову ничего не шло – все мысли о нем.
– Что случилось? ― склонилась к нему, почти моля ответить.
Скиф глянул на нее:
– Больная? Отвянь.
Маша совершенно расстроилась. На перемене хотела уйти – сил не было его видеть. И даже вышла, и даже дошла до крыльца, но постояла, подумала и вернулась обратно.
Что хуже – видеть его или не видеть?
Видеть и знать, что ему начхать на нее или не видеть и не знать, как он к ней относится, есть ли на белом свете?
Маша не знала ответа. Ее просто тянуло обратно, просто еще пару посидеть с ним за одной партой. Остальное там, на крыльце, показалось незначительным. Но когда девушка вернулась и увидела, что Скиф веселится с пацанами и гогочет на всю аудиторию, не обратив внимания здесь его соседка или провалилась в тартарары, у девушки горло перехватило от обиды и тоски.
День, другой и все четче понимание – ноль она для него, а субботней прогулки вовсе не было, она плод только ее воображения.
– Брата испугался? – спросила.
Скиф полулег на парту к ней лицом, с минуту изучал и грубо спросил:
– Тебе чего надо?
– Не пойму, почему ты со мной даже не разговариваешь.