А как там про Монику? Хе-хе-хе…
Отставить!
* * *
— Ну, и где может быть эта землянка? Реутов вопросительно посмотрел на приозерских оперов.
На столе перед ними были разложены десять цветных фотографий 10х15. В разных сочетаниях там были запечатлены Прапор и Козуля. Да еще любовница Прапора — Алла Лангинен. Обычный походный антураж: костер, берег озера, сосны, шашлык. И вход в землянку, занавешенный куском желто-зеленого брезента.
— А черт его знает, — сказал один из оперов, задумчиво потирая небритое лицо. — Озер тут знаешь сколько…
— Может быть, это и вообще не озеро, — отозвался другой.
— А что же это? — сказал Реутов. — Уж точно не река.
— Это, Саша, могут быть ладожские шхеры. Там к северу берега очень изрезанные… заливы, проливы… островов до черта.
— Нет, это не Ладога, — возразил первый оперативник.
— Почему так думаешь? — спросил Реутов.
— Лодка, — щелкнул ногтем по фотографии опер. На глянцевой бумаге улыбающийся Витька Козлов демонстрировал приличных размеров щуку. Он сидел на баллоне надувнушки.
— Лодка, — повторил опер. — Если бы они на Ладоге рыбачили, то пользовались бы Витькиным «Прогрессом». Это — дредноут!
— Верно, — сообразил Реутов. — Значит, все-таки озеро… Но где оно?
— Вот она знает, — сказал небритый. Алла Лангинен в ярком двухцветном купальнике выходила из воды на песчаный берег. Крепкое загорелое тело, высокая грудь.
— Ничего телка, — сказал опер. — Я бы ей отдался.
— Да, телка что надо, — ответил второй. — Но у нее не спросишь, она сейчас в Греции загорает… Когда еще вернется.
— Греция — это, по-моему, на планете Земля? — задумчиво произнес капитан ФСБ. Опера переглянулись.
— Да брось ты, Саша, — сказал один. — Неужели ты думаешь, что Колесник будет в этой яме отсиживаться?
— Нет, мужики, не брошу… Придется проверять. Греция, говоришь?
Реутов сложил фотографии и убрал их в карман. То, что Прапор прячется в землянке на берегу неизвестного карельского озера, было, конечно, маловероятно… Но проверять придется. Слишком высока ставка. В отличие от оперативников Приозерского РУВД, капитан Реутов знал про Ультиматум. Знал про сто двадцать килограммов тротила. Настораживало еще и то обстоятельство, что никто — ни вдова Козлова, ни сослуживцы Прапора, ни коллеги Лангинен по работе — не мог указать местонахождения этой чертовой землянки. Есть где-то в погранзоне, вроде бы, у Ваньки точка… А где? А вот не знаю… А ведь в этой точке вполне мог оказаться тайничок. А может, и сам Ванька… Хотя погранцы уверяют, что в погранзону Колесник не въезжал.
— Хорошая страна Греция, — сказал капитан службы БТ. Подмигнул операм и вышел из тесного кабинета уголовного розыска.