Последняя банда: Сталинский МУР против «черных котов» Красной Горки (Мамонова) - страница 47

Когда лучший друг Самарина, Агафонов, познакомил его с Авророй, двадцатилетний Самарин сразу «погиб». А через несколько месяцев Авроре пришлось уехать в Харьковскую область, в город Изюм. Там находился завод оптического стекла, и нескольких красногорцев, в том числе и испанцев, перевели туда на работу. В разговоре с Митиным Самарин сказал, что хочет перебраться вслед за Авророй на Украину и жениться. Позарез нужны были деньги. Самарин был сильно влюблен и не хотел откладывать — ни поездку, ни деньги. После первого же ограбления, 26 марта 1950 года, он сделал, как сказал: уволился с КМЗ, купил на 11 тысяч рублей облигаций государственного трехпроцентного внутреннего займа и выехал со своим «приданым» в Харьковскую область.

Однако город Изюм не уготовил ему сладкой жизни. После недолгого проживания в общежитии, по наводке или случайно, в его комнату пришел с обыском сотрудник милиции. Он понял, что попался, — даже если он отведет подозрение в краже, с оружием дело обстояло хуже. Еще в Красногорске, пожалев расстаться с наганом, Самарин спрятал его в чемодане.

Обнаружив деньги и наган, милиционер приказал Самарину собираться в отделение. Лихорадочно соображая, что делать, Самарин тянул время и, собираясь, незаметно вытащил из-под подушки пачку в пять тысяч рублей, которую держал отдельно, на всякий случай. Теперь этот случай представился.

— Слушай, друг, помоги, а? — обратился он к милиционеру. — Выброси как-нибудь ствол, пока везут. Возьми вот, тут пять кусков.

«Друг» взял деньги и задумался.

— Ладно, сделаем.

Для Самарина забрезжила надежда. Сделка состоялась.

Но когда в отделении милиции вскрыли чемодан, наган лежал на месте.

Напрасно Самарин объяснял, что нашел его еще во время войны, на берегу реки. Приговор был такой же, как в свое время у Митина, — пять лет лагерей. Амнистия по статье «хранение огнестрельного оружия» наступит только 27 марта 1953 года, но уже ничего не сможет изменить. На нем будет несмытая кровь сотрудника милиции.

Так закончилось это гибельное тройное знакомство. Как у Высоцкого — «встретились, как три рубля на водку, и разошлись, как водка на троих». А посередине — смерть.

Несколько месяцев 1950 года совместные с Самариным и Агафоновым налеты принесли Митину легкие деньги и новый интерес. Он чувствовал, что к прошлой жизни ему уже не вернуться, а для будущей одного пистолета казалось мало. Как-то в Тушине, понаблюдав за одним военным в пивной, он завел с ним разговор и сразу выложил, что он от него хочет. Опасная сделка состоялась уже через несколько дней, без знакомства и рукопожатия, по принципу