— Понимаете, офицер… у нас с моим другом бывает так немного времени, чтобы побыть вдвоем… ну, в общем… я уверена, вы можете это понять: у вас на лице написано, что вы очень страстный мужчина… — офицер покраснел от удовольствия и важно кивнул. — В общем, мы не вылезали из кровати последние двое суток… и попросту не заметили пропажи автомобиля!
Коп посмотрел на Яна с уважением и некоторой завистью и, выполнив еще какие-то формальности, полицейские, наконец, уехали.
За всеми этими событиями начало светать, и за окнами принялись активно чирикать вспугнутые стрельбой птицы. Мамуля выглядела довольной, ее глаза сверкали. Оправившись от первого шока, она почувствовала себя в гуще событий настоящего детектива, и ей теперь хотелось немедленно приступить к расследованию его обстоятельств. Что касается меня, я ничего не чувствовала, кроме усталости: мне банально хотелось спать, кроме того, я опасалась, что на бедре, которым я стукнулась, когда Ян сшиб меня вместе с креслом на пол, появится ужасный синяк, и собиралась принять душ и как следует помассировать это место. От размышлений о синяке меня отвлек возглас мамули:
— И все-таки, куда же девалась моя зажигалка?..
— Возможно, вы обронили ее в гостиной, — услужливо сообщил Ян и похромал по коридорчику, собираясь отыскать потерю. Мы с мамулей последовали за ним.
Зрелище разоренной гостиной не прибавило мне хорошего настроения. Подобрав с пола любимого коричневого кролика с отбитым ухом, я погрозила кулаком в сторону окна и полезла под диван, чтобы отыскать ухо и посмотреть, нельзя ли его приклеить. Под диваном валялась моя записная книжка, развалившаяся на несколько частей. Пухлые странички усыпали пол за диваном, адреса и телефоны, записанные наспех на салфетках и разрозненных листках и засунутые в книжку, рассыпались, несколько визиток отлетели к камину. Я, изо всех сил стараясь быть оптимистичной, подумала, что все к лучшему — теперь у меня есть повод завести, наконец, новый еженедельник и аккуратно рассортировать все нужные имена и адреса. Тут мое внимание привлек мятый листок, лежащий отдельно рядом с каким-то булыжником. Я подняла его (не булыжник), расправила и прочла крупные печатные буквы: «Если хочешь жить, держись подальше от этого типа!»
Ни мамуля, ни Ян ничего не успели заметить: я быстро скомкала листок и зажала его в кулаке. Вообще-то, надо было бы найти для него местечко поукромнее — что-нибудь вроде тех мест, которые обычно используют женщины в качестве тайника. Но беда в том, что лифчиков я не ношу, а для чулок было еще жарковато. Поэтому я, не подавая виду, продолжала собирать разбросанные части своей развалившейся записной книжки, и в процессе совершенно естественным жестом засунула скомканный листок за пухлую кожаную обложку, чтобы на досуге поразмыслить над таинственным посланием.