— К тому времени ты даже голоса Моего слышать не сможешь.
Земля не принимала тело Авеля, и как бы глубоко ни рыли могилу, к утру тело Авеля всякий раз оказывалось на поверхности. Адам в гневе и отчаянии вскричал:
— А это что за мелочная месть? Она к чему?.. Почему этот невинный ребенок не может быть предан земле?
Все видели, как в небе вспыхнул яркий свет, приблизился, но никто не увидел ангела, только услышали звучный голос:
— Господь решил и велел передать: отныне и навеки будет закон в этом мире… не должен младший умирать раньше старшего… Пока не погребен родитель, дети обязаны жить… Кто сделает иначе — тот нарушит Мой закон…
Все застыли, стараясь осмыслить слова посланца небес, Адам же вскричал еще громче:
— Так что же делать? Что делать, если так случилось?.. Если Он сам его не уберег? Или мне нужно умертвить себя, чтоб наконец истерзанное тело моего ребенка укрыть в земле?
Ангел ответил еще громче и торжественнее:
— Только Господь дает жизнь, и только Он ее волен забирать. Кто посмеет нарушить этот закон — да будет проклят и жестоко наказан!
Яркий свет превратился в точку, а та стремительно унеслась в небеса. Люди пали на колени и горячо молились, Адам стиснул кулаки.
— Он не мог не напомнить, — вырвалось у него горькое, — что отныне и я смертен! И что час мой, наверное, близок.
Ребенок лет пяти подошел к нему и обнял за ноги, прижавшись всем худеньким тельцем.
— Дед, — спросил он очень серьезным детским голоском, — что делать будем?
Адам зло смотрел в небо.
— Ладно, мы все равно похороним Авеля! Если нельзя в земле, то мы… люди, а люди всегда найдут выход. Собирайте народ, пусть тащат каменные плиты. Обтешем, подгоним так, чтобы вода не протекала, поставим каменную хижину, где и будет лежать тело моего сына.
— Хижину? — тупо переспросил кто-то. — Хижины только из прутьев…
Адам отмахнулся.
— Тогда назовем иначе. Например, склепом. Но Авель все равно будет похоронен! Несмотря на запреты неба.
Когда заканчивали строить склеп, он вспомнил странное видение, их было много, но от них осталось только ощущение огромности, а это вспыхнуло ярко, будто в первый день, он охнул и взмолился:
— Господи!.. Ты обещал мне!
Через мгновение над головой раздался грохочущий Голос:
— Что ты хочешь?
— Помнишь, я хотел поделиться жизнью с младенцем, которому суждено было жить всего три дня?
— Да.
— Ты сказал, что я не могу, так как бессмертный. Но сейчас я смертен, Ты положил срок моей жизни в тысячу лет. Могу я отдать ему половину?
Голос пробормотал в недоумении:
— Что тебе тот младенец?
— Не знаю, — признался Адам. — Но я чувствую, что так будет правильно. Я хочу так поступить.