Наконец он заснул.
Ехали почти всю ночь. Под утро машина остановилась.
— Выходы!
Мусса открыл заднюю дверь. Зданович вылез первым, за ним Волоха, потом Зимин. Все трое стояли, жадно вдыхая свежий утренний воздух.
Пак положил руку на плечо Николая, указал в направлении приземистого каменного дома, окруженного высоким забором.
— Суда!
Зданович шагнул, ослепнув от яркого света, споткнулся о ступеньку, но Мусса поддержал его. Скрипнула дверь. В лицо пахнуло запахом каких-то пряностей и еще чего-то незнакомого. Пак поковырялся в узлах веревки и освободил руки Николая.
Зданович оказался в небольшой комнате с довольно убогой обстановкой: несколько табуреток, стол, плита вдоль одной из стен. Какие-то горшки, сковорода, несколько никогда, видимо, не чищенных почерневших кастрюль, прямо на полу горка картошки, лук, еще какие-то овощи. Еще одна дверь, полуприкрытая, вела в другую комнату.
У маленького окна стоял парень с автоматом, совсем еще мальчишка лет пятнадцати.
— Салам алейкум! — подобострастно поздоровался он с Муссой.
Тот небрежно ответил. Ткнул пальцем в сторону квадратного деревянного люка, находившегося у дальней стены.
— Суда! Отэль пять звезды! И эта… там будыт ваш сасэд — чтоб не скучат, значыт.
«Наш сосед? Какой сосед? Это что, шутка такая?» — подумал Зданович, растирая запястья.
Мальчишка опередил Николая, наклонился над люком, откинул его в сторону и застыл, держа автомат наизготовку и не сводя с пленника злого настороженного взгляда. Волчонок. Такие и в Чечне воюют — точно такие же.
Дверь открылась, и вошел Зимин, поддерживаемый под локоть тем, которого назвали Закиром. Значит, за водителя был он. Николай хотел задержаться и подождать, пока Евгению развяжут руки, но Мусса раздраженно крикнул:
— Эй, русский, асобый приглашений тебе, да?
Зданович шагнул к люку, успев заметить, как во второй комнате мелькнул долговязый бородатый тип. Как оказалось потом, это был их четвертый охранник, Али.
В погребе горела тусклая лампочка. Он разглядел деревянную лестницу, фрагмент земляного пола. Николай начал осторожно спускаться, опасаясь, что мальчишка толкнет его прикладом в спину и он пропашет носом землю. Через четыре ступеньки его нога коснулась пола. Он постоял, ожидая, пока глаза привыкнут к неяркому свету, — и вдруг заметил в углу черную неподвижную фигуру.
Николай вздрогнул. Он как-то не придал значения словам Муссы. Но оказалось, что у них действительно будет сосед. Или этот человек — мертв?
Как бы в ответ на его вопрос фигура зашевелилась. Минуту спустя Зданович уже мог разглядеть, что это очень бледный мужчина лет сорока пяти, а может, и сорока. Густая черная борода, возможно, делала его старше. На нем были грязные джинсы, куртка, давно потерявшая свой первоначальный цвет, и рваные кроссовки.