Вооруженные монахи сняли с меня цепи и повели через площадь, ругаясь и расталкивая людей. У помоста я увидел Деву и приземистого крестьянина с дико блуждающими глазами. Лицо Девы казалось спокойным и бледным. Она смотрела на меня ободряюще, и я попытался улыбнуться. Взобравшийся на помост горластый монах нес что-то несусветное о наших прегрешениях. Толпа пораженно рокотала в ответ.
Под просторным навесом в противоположном конце площади восседали король и приближенные. Святой отец не сводил с Девы красноватых неподвижных глаз, в которых еще не остыл испуг.
- Когда подожгут хворост, дождись обильного дыма, - шепнул я Деве. Вдохни его всей грудью, наполни дымом легкие и, может быть, ты умрешь раньше, чем разгорится костер.
Я не был уверен, что она расслышала. Монах на помосте оглашал порядок казни. Вначале отрубят голову бывшему палачу, затем сожгут ведьму и повесят клятвопреступника. Услыхав свое имя, крестьянин тихо завыл.
- Ты!- сказал монах за спиной, ткнув меня под лопатку тупым концом копья. Бросив последний взгляд на Деву, я взошел на помост.
У плахи приплясывало, не в силах сдержать нетерпения, тщедушное существо в непомерно широкой накидке палача. Существо приподняло пурпурный край, из-под него показалась торжествующая физиономия Эрчи. Я взглянул на его святейшество. Тот едва заметно усмехался. Не сомневаюсь, это была его затея: подменить опытного палача кровожадным щенком, который будет убивать неумело и мучительно. Я склонил голову на плаху.
Эрчи сопел, с трудом занося над собой тяжелый двуручный меч. Краем глаза я заметил, как неуверенно подрагивает в его руках широкая полоса смертоносного металла...
В следующий миг шейные позвонки будто обдало кипятком. Что-то со звоном хрустнуло у самого затылка.
Я поднял голову и увидел низкорослого мучителя, замершего в обескураженной позе. Эрчи сжимал в руках косо обломленный остаток клинка. Другая, половина торчала из плахи. Произошло невероятное - меч сломался о мою шею.
По законам королевства меня полагалось освободить. Но у его святейшества имелись веские основания считать бывшего палача личным врагом. Для меня могли сделать исключение.
Выпрямившись, я наблюдал, как глухо и недовольно шумит толпа, не дождавшаяся кровавого зрелища. Монахи у помоста нервничали. Вокруг кресла королевской свиты заметно прибавилось гвардейцев. Святой отец шептал что-то, склонясь к уху короля. Тот морщился удивленно. После некоторого раздумья кивнул.
"Виселица!" - злорадно шелестело в толпе.
Два дюжих заплечных дел мастера поднялись на помост, брезгливо переступив через съежившегося Эрчи, и повели меня к виселице. Они торопились. Толстая веревка упала на плечи. Палачи осмотрели петлю, проверили крепость узла. Хотели завязать глаза, но я воспротивился, и они не решились спорить.