Однажды терпение Зейнаб иссякло. Пообедав со свекровью и золовками, она, ничего никому не сказав, вышла из дому. И после узких деревенских улочек перед ней открылся простор полей, покрытых ярким ковром клевера, пшеницы, бобов. Здесь и там порхали жаворонки, воробышки, трясогузки. Вдали высились деревья, грустно поникшие в зимней дремоте. Зейнаб пошла своей обычной дорогой к каналу. Дно его, наполнившись нильским илом, пересохло. Налево дерево, под которым стоит кормушка для скота. По краю ее прыгают три трясогузки и воробышек. Вблизи от кормушки — оросительное колесо. Длинный рычаг подъемника замер в неподвижности. А вокруг необозримая ширь полей. Тишина.
Зейнаб остановилась, пристально глядя на дорогое сердцу дерево. Оно пожухло, почернело, будто тоска извела его.
Зейнаб не могла долго стоять, ноги подкашивались, она добрела до заветного места и в изнеможении опустилась на землю. Она сидела в задумчивости, вспоминая Ибрахима. Воробышек, подпрыгивая, осторожно приблизился к ней, схватил в клюв червячка и упорхнул в сторону. Потом он снова начал скакать, подлетел к Зейнаб и сел к ней на колени. Поняв, что она не тронет его, он совсем потерял страх, присущий этим маленьким созданиям. Он быстро поворачивал головку, наблюдая за Зейнаб своими круглыми блестящими глазами. Еще через мгновение он сел ей на плечо, потом переместился на руку.
Взглядом, полным нежности и сострадания, смотрела она на эту пичугу, которая будто спрашивала, о чем она горюет. Она подняла руку, чтобы поцеловать воробышка, но он тут же перелетел на кормушку, уже покинутую трясогузками.
Облака закрыли солнце, все вокруг потемнело, душный воздух, казалось, застыл в неподвижности. Зеленые травы почернели и замерли, словно ожидая чего‑то. Состояние природы соответствовало душевному состоянию Зейнаб.
«Вернется ли Ибрахим? — думала она. — Встретятся ли они когда‑нибудь? Он приедет с вечерним поездом, войдет в село, окруженный друзьями, и поспешит избавиться от них, чтобы увидеться с ней и броситься в ее объятия. Настанут золотые дни! О, какое счастье ждет их! Они снова придут к этому дереву, и он расскажет ей о службе в армии, о поездке в Суакин, Омдурман, о всяких диковинках, которые повидал за эти годы». Зейнаб попыталась представить себе, где находится ее возлюбленный сейчас, что за люди его окружают. Она представила его в военной форме — вот он сидит и беседует с товарищем‑земляком, к ним подходит еще кто‑то, и они вспоминают тех, кого оставили в родном краю. Да, в сердце Ибрахима — она одна, он ее никогда не забудет!