Евсей глянул исподлобья на Максима, на Ланю, уже забравшуюся на раму велосипеда, и, бормоча какие-то неясные проклятия, все-таки пошел запирать Черного в баньку.
Через минуту Максим и Ланя свободно ехали по перешейку. Страшный пес рычал взаперти, а взлохмаченный, не менее страшный Евсей стоял у баньки, втянув голову в плечи. Но казался он уже совсем не страшным. Да и чего Лане было теперь бояться, если ее руки лежали на руле велосипеда рядом с сильными руками Максима? Но когда подъехали они к Дымелке, чувство радости у Лани померкло. Она вспомнила о доме. Как-то ее встретят отец с матерью?.. Евсей же кричал, что они согласились отдать ее за Леху. Неужели это правда? Тогда ей несдобровать. К тому же вдруг кто-нибудь увидит, что Максим ее привез.
— Ссади меня, — попросила Ланя расстроенно. — Дальше я пешком…
Если бы Ланя пришла домой сразу, все могло обойтись благополучно. Но она долго просидела в своем огороде, в нескольких метрах от крылечка, на которое у нее не хватало духу взойти. Тем временем в избу проскользнула Аришка и передала отцу, что полчаса назад была в поле и собственными глазами видала, как Максим Орехов вез на велосипеде Ланьку.
— А домой, значится, не явилась? — ехидно поинтересовалась Аришка. — Неужто они прямо под крылышко к фельдшерице забрались?
Отец Лани побагровел.
— Сейчас я схожу, я управлюсь с ней по-своему.
Аришка схватила его за рукав:
— Что ты, в уме али выжил? Фельдшерица же партийная, только шум поднимешь — сразу тебя заарестуют! А может, Ланьки-то там и нет, может, я еще обозналась…
— Пусть только придет домой!
— Ну, дома и есть дома. Тут ты хозяин. — Аришка для заделья попросила опары и тотчас ушла. А отец, накаляясь все больше и больше, стал поджидать, не явится ли дочь. И когда Ланя, под вечер уже, осторожно открыла дверь, он сразу огрел ее ременным бичом.
— С-сука, сбежала с заимки! С кобелем фершалицыным спуталась! Покалечу, убью!!
— Убивайте! — закричала Ланя. — А на заимку я все равно не вернусь, за Леху замуж не пойду!.. Я незаключенная, чтобы меня с собакой караулили.
— Ну, это посмотрим. Еще вприпрыжку побежишь!.. — Размахнуться в доме по-настоящему было негде, и отец ударил Ланю уже рукояткой бича.
— Хоть убейте, не пойду! Я в школу пойду!..
— А-а, опять с тем кобелем…
Не раз доводилось Лане испытывать на себе гнев отца. А теперь и совсем не ждала она пощады, видела, что отец совсем озверел. Матери же не было дома, да если бы и была, все равно она не посмела бы заступиться: отец и ее, случалось, бил смертным боем.
Все это сознавала Ланя, но страх перед возвращением на заимку был сильнее страха перед побоями, страшнее даже самой смерти. И девушка отчаянно твердила: