Ансуре вскинул руку, останавливая толмача, и сам заговорил на божественном языке, даже чище, чем перебежчик сирин.
– По-прежнему мечтаешь уничтожить меня, Эли Ни, или сам желаешь умереть?
Грезу задумался. Ненависть к Ансуре ушла после рассказа Яира, а может быть, еще раньше. Его сменила горечь опустошения от бессмысленности происходящего и невозможности хоть что-то изменить.
– Не мечтаю, – ответил только на первый вопрос юноша, на второй он ответить не мог: не определился еще. Будущее представлялось дорогой, ныряющей в густой туман, и Грэзу не был уверен, что хочет в него входить, как бы малодушно это ни звучало.
Ансуре насмешливо хмыкнул, а у Грэзу буквально язык зачесался обложить демона или кто он там, вывести из себя, стереть с лица снисходительную ухмылку, но вместо этого Эли спросил:
– Ты победил наших богов?
Ансуре устало потер глаза, пробурчал что-то на своем языке и снова глянул на Грэзу:
– Делать богам больше нечего, только друг с другом драться. Да и…
Хотел что-то добавить, но, запнувшись, безнадежно махнул рукой. Видно, решил, что его не поймут.
– Верьте во что хотите. Все равно результат один: умных больше не станет, а дураков не убавится.
Ансуре пристально посмотрел на Грэзу:
– Но кое-что все-таки тебе подскажу. Те, кого ты считаешь свитой Борра, к богам отношения не имеют. Они всего лишь призраки. После смерти ты попадешь в их свору, увы. Если не изменишься.
И ушел, ничего не объяснив.
Эли устало откинулся на подушку, закрыл глаза. Встреча с главным врагом не дала ничего. Аб-со-лют-но. Демон не стал решать за Грэзу. А он, в свою очередь, не определился с будущим. Домой в деревню юноша возвращаться не хотел. Чувствовал, что не выдержит, сойдет с ума рано или поздно. Вернее – сведут. Призраки, которые даже во сне не отставали. Быть и дальше командиром майджа Грэзу категорически не желал – не хотел окончательно и бесповоротно превращаться в цепного пса.
Получалось, мирная жизнь не принимала Эли Грэзу, а военную теперь страстно, до спазмов в желудке и вкуса желчи на языке ненавидел Эли Ни. Третьего пути для себя юноша не видел.
Когда Грэзу разрешили ходить, он поклялся, что не станет вредить хозяевам Пустоши. Без всякой магии поклялся. Вампир смерил Эли долгим взглядом, но требовать большего не стал. Пока не стал. Лишь обронил:
– Рассчитываю на ваше благоразумие, молодой человек. Надеюсь, вы понимаете, что ответственность за ваши поступки в первую очередь ляжет на Яира, как на поручителя. Можете оставаться в Азале до полного выздоровления, но постарайтесь не злоупотреблять моим доверием.