(Загублена этой дрянью, которая вообразила себе, что, может решать, кто в семье хозяин…)
Он встал из-за стола и направился к выходу.
— Сереж… ты куда?
Идиотские вопросы супруги иногда просто загоняли его в тупик.
— Телик посмотрю — буркнул он, не поворачиваясь.
Поднимаясь по ступенькам, Сергей размышлял над тем, что судьба порой бывает чертовски несправедлива. Кто-то пьет счастье большими глотками, отвлекаясь только на разные сумасбродные желания, а кто-то вынужден терпеть рядом присутствие толстой дуры, которая почему-то решила, что просто осчастливит его, если разродится орущим, беспомощным существом, способным лишь пачкать пеленки, требуя особого внимания.
Сергею как-то не улыбалось проводить бессонные ночи, качая колыбель. Он не был пока готов почувствовать себя отцом. К тому же рождение ребенка накладывало некую ответственность на родителей, и кое-кто не собирался это понимать, в отличие от него.
Была еще одна причина, по которой Сергей не испытывал ни малейшего желания потакать глупым капризам супруги. В последнее время тело жены стало еще более полным. Когда он смотрел на отекающие бедра супруги, украшенные шрамами целлюлита, сразу пропадало всякое влечение. Их отношения в постели стали напоминать тягостную семейную обязанность, к которой нужно относиться как можно серьезно, и терпеливо дожидаться конца этой не особо приятной процедуры.
Такой себе пятиминутный вжик-вжик. Закончив, Сергей отворачивался и мгновенно засыпал. Надежда некоторое время лежала неподвижно, рассматривая потолок, слушая умиротворенное сопение мужа.
Вот и все счастье.
Как только Сергей представлял себе, как и без того, полная супруга обзаведется еще и огромным животом в придачу, ему становилось не по себе.
— Нет, детка — прошептал он сам себе под нос — обойдемся пока тем, что есть.
(И это верное решение…)
Сергей поднялся наверх, прошел мимо двери ведущей на веранду (зимой там было довольно холодно — из-за огромных окон), прошел по коридору и остановился у входа в библиотеку. Разведя шторы руками, вошел в темную комнату. Щелкнул выключателем.
Два книжных шкафа, старая пружинная кровать (ей здесь явно не место, нужно будет убрать ее отсюда, — подумал Сергей), большой стол.
Сергей остановился у одного из шкафов. Высокие коричневые переплеты без названия. Он открыл шкаф, и наугад вытащил один из томов. Это оказалась довоенная подшивка "Огонька", переплетенная, очевидно дедушкой. Он сел за стол, и принялся листать пожелтевшие от времени страницы.
Вот большая, на всю страницу фотография. Участники какого-то там дремучего Партсъезда. У одного из позирующих не было лица. Кто-то старательно замазал его зелеными чернилами.