(Если ты только способен оценить этот подарок, маленький никчемный олух!)
— Черт… — прошипел Сергей, и попытался перевернуться на живот.
У него не получилось. Ноги казались набитыми ватой — два бесполезных бесформенных придатка. И только боль, что исходила от ног — придавала уверенность, что они есть на самом деле.
— Ну же… — он подбадривал самого себя, понимая, что на самом деле у него не выйдет ни черта, и придется проваляться всю ночь, вот так, на холодной земле, в ожидании утра, когда любимая женушка соблаговолит поднять свой мясистый зад из теплой постельки, и заглянет, наконец, не надолго в прихожую; и даже тогда, когда она заметит дырку в полу (о, даже тогда!) ее куриные мозги не сразу сообразят, что нужно заглянуть внутрь (представь только — она будет тупо таращиться на беспорядок в прихожей, пытаясь понять, что же произошло на самом деле, даже и не пытаясь помочь тебе, маленький покоритель подвалов, парнишка-Сергей).
— Может, стоит посмотреть на все это с другой стороны? — обдав ледяным дыханием, совсем рядом проскрипел чей-то голос.
Сергей дернулся, и боль тут же прошлась обжигающей волной, разбрызгиваясь мутной, с привкусом крови, пеной.
— Кто здесь?
(Хей, парень — похоже, у тебя уже вошло в привычку задавать этот вопрос, каждый раз, когда с тобой приключается что-нибудь из ряда вон выходящее, быть может, для тебя это способ решить все проблемы, которые ты с таким упорством сам себе создаешь?)
— А сам-то как думаешь? — проскрежетал голос, словно глумясь.
Этот голос был знаком ему, как никакой другой.
— Ага, парень — согласился голос. — Теперь я всегда буду с тобой. И если ты решил, что не стоит прислушиваться к советам старого друга, то вот что я тебе скажу — ты просто кретин. Тупой гребаный кретин.
— Иди к черту — пробормотал Сергей. — Я выбираюсь отсюда.
— Не спеши — посоветовал голос. — Я думаю, нам с тобой есть, о чем потолковать.
Сергей ухмыльнулся. Если бы не темнота, то улыбка бы вышла что надо. Но теперь, в этом месте, где ожидания и надежды, сплелись и перепутались в огромный, шевелящийся, мохнатый клубок, он сам понимал, насколько глупо это выглядит.
— Точно! — довольно заржал голос. — Каждый раз, когда я наблюдаю за тобой, мне хочется лопнуть от смеха, и только чувство долга удерживает от этого опрометчивого поступка. Ладно. Давай, для начала разберемся, что к чему. Как я посмотрю, ты из тех чудаков, которые способны на подвиг, если им конечно перед этим правильно обрисовать перспективы…
(Ты неудачник, парнишка — вот, что на самом деле я пытаюсь тебе тут втолковать…)